Григорий Неделько: Выстрел счастья

Сказать, что у Зафодия Библброксовича Бетельгейзина сегодняшний день не задался, все равно что… м-м… даже подходящего сравнения не находится! Впрочем, как обычно.

Сначала босс Зойдбергер: «Ты петух с куриными мозгами, а не работник крупнейшей логистической компании!»

Затем кто-то в автобусе: «Че ты вылупился на меня, как цыпленок из яйца? Или я так уж отдавил твою лапку?»

И еще жена: «Опять ноешь? Как мне это надоело! Моя жизнь – курятник!»

– А я тогда кто? – резонно вопросил Зафодий.

– А ты – куриный кубик «Магги»!

Бетельгейзин снова вылупился и чуть было не закудахтал, но сдержался.

Дети – сын Альфин и дочка Нейтирина – затряслись от хохота, правда, беззвучного: давало знать себя уважение к отцу…

…К вечеру Зафодий так загнался в размышлениях о «петухах» и «курицах», что даже почти поверил в слова близких людей. Близкими они были, в основном, потому, что находились неподалеку. А вообще Бетельгейзин слыл скучным и невеселым типом, чуть ли не букой – бяки таких обходят стороной.

Лежа в кровати – один, как водится, – и созерцая потолок, Зафодий пришел к выводу: пора что-то менять. То ли лосьон после бритья, то ли носки, но – пора. Именно в миг озарения нечто твердое, как истина, и холодное, как суть, свалилось логистику на голову.

Зафодий нашарил глазами источник очередных неприятностей. Им оказалось ружье.

«Желтое, как кубик «Магги»», – булькнуло в сознании.

Взяв оружие и тщательно изучив, Зафодий пришел к выводу, что это игрушка. Альфинова, что ли? Но с какой стати, интересно, она упала с неба? Ну ладно, с потолка…

Мужчина выпучил глаза – в таком состоянии его и застала жена, заспанная и недовольная.

– Что ты бубнишь? – сонно пробормотала она, заглянув в комнату. – Знаешь же, что у нас стены тонкие. И ты опять таращишься.

– А? Я? Где? – невпопад ответил Бетельгейзин. Он не заметил, что начал рассуждать вслух, – и вот, пожалуйста, разбудил жену. Только бы не скандал: они так утомляют, эти скандалы…

– Мне не меньше твоего хотелось бы знать, где ты, на какой планете. На Земле вместе с уставшими, желающими поспать родственниками или еще где? И что это у тебя в руках? Что за игрушка? Да ты, я смотрю, совсем впал в детство!

Зафодий ухмыльнулся – ухмылка вышла слабой. Тогда он, чтобы разрядить ситуацию, поднял ружье и, нажав на курок, разрядил его тоже – сделал «Бах-бах!». Последнее он, конечно, произнес. Но случилось непредвиденное: ярко-желтый разряд, вылетев из дула ружья, вошел женщине в грудную клетку. Глаза Бетельгейзина расширились и выдвинулись. Он бросил ружье на пол, подбежал к жене и завертелся вокруг нее, осматривая, ощупывая.

– Так, ран вроде бы нет, – приговаривал он. – Алиса, ты о'кей?

Но Алиса определенно не была о'кей. Она смотрела на мужа странным, пронизывающим взглядом. Мурашки поползли по спине Зафодия. Он сделал шаг назад – Алиса сделала шаг вперед. Толкнула его, сильно, уверенно. Бетельгейзин повалился на кровать. Одним движением сорвав с себя ночнушку и оставшись неглиже, женщина бросилась вперед, запрыгнула на лежащего в ауте Зафодия и устроила ему переполох в курятнике.

…Только утром логистик, применив профессиональную логику, догадался, что неверно истолковал реакцию жены. То, что произошло ночью, не случалось у них уже давным-давно. А состояние вселенских радости и счастья, в котором пребывала Алиса, было так ей несвойственно, что Зафодий не сразу его распознал. Распознав же, он сделал правильные умозаключения. Даже не логистик сопоставил бы «а» и «б». Ружье – выстрел – секс – яичница… Да-да-да, именно яичница. На завтрак! Сделанная руками жены: пусть немного неумело – раньше Алиса никогда ее не готовила – зато, как бы это сказать… искренняя.

Точно улыбка, не сходящая с лица домохозяйки.

Нейтирина и Альфин испуганно косились на мамочку и, давясь, старались побыстрее расправиться с завтраком – вкусным и питательным! – чтобы поскорее смотаться в школу. Позитивный настрой родителей их смущал, стопорил, дестабилизировал.

Над домом пронесся очередной курьерский НЛО. Стены привычно задрожали.

– Милый, добавки?

– Э-э… – проговорил Зафодий. – Да. Пожалуй.

Заткнутое за пояс и скрытое под рубашкой, ружье словно жгло бок. А в голове Бетельгейзина тем временем, как два новых яйца на сковородке, готовился план.