Сергей Санеев - Жизнь, как есть

В какой–то момент я обратил внимание, что они сливаются с общим ледяным полем. Я понял: они уже не на льду и еще не под ним. Провалились!

Мозг начинает работать быстро и четко, он оценивает дистанцию до происходящего. Сравнивает расстояние и до той кучки людей, что идут в другую сторону. Они очень далеко, и не факт, что кто–то из них увидел происходящее.

Я уже бегу, глазами пытаясь удержать то место, где они ушли под лед. В голове четкое понимание, что их шансом могу быть только я. Снимаю шарф, ищу глазами место, где они провалились. Не вижу, одинаковое месиво вокруг. И вдруг, в одном месте оно зашевелилось, это люди борются за свою жизнь, пытаясь вынырнуть. Беда, одежда теперь тяжелая, тянет их на дно…

Я быстро, но осторожно ложусь на лед и ползу к кромке полыньи. Вот он, край льда. Опускаю в воду руку с шарфом. Не достаю, но вода там, внизу, ходуном ходит: они еще живы. Еще немножко. Ложусь на бок, тянусь рукой глубже и ощущаю, что сам уже на половину тела в воде. ПРОВАЛИЛСЯ! СТРАХ! Это даже не мысль, а некий штамп, как выстрел: все, конец!

Когда я бежал сюда, было много мыслей о способах и технике спасения ребят, но не было одной, что я сам могу там оказаться.

Спасение невозможно, УЖАС! Я не готов принять случайную смерть!

Просыпаюсь в холодном поту, вся подушка мокрая. Сел на кровати, закурил и подумал: я же смелый парень, как же страх смог меня посетить?! Прошел огонь и воду, и медные трубы, а тут испугался, как новобранец в первом бою.

Приснится же такое! А как же на войне? Страх не оставляет выбора?

Наверняка бойцам в первые дни, недели ВОВ было страшно. Наверняка страх ходил рядом, пока не отгремели последние взрывы той страшной войны. И при этом люди занимались повседневным ратным трудом, писали письма своим любимым, ели кашу в окопах под взрывы немецких боеприпасов. Ходили в атаку под пулями, закрывали своими телами огневые точки противника, шли на таран в воздушных боях…

Как они справлялись со страхом? Как преодолевали его и побеждали?

Курю, думаю… Есть ответ.

Все, что мы делаем, является результатом нашего ВЫБОРА. Война является крайне опасным мероприятием для каждого ее участника. Тешить себя надеждой, что не погибнешь в бою? Надежда, наверняка, была, но главным было другое: люди защищали свою землю, родных, будущее своих детей. Им было ради чего идти в бой, они сознательно выбирали идти через все смертельные опасности, их цели и мечты были за зоной страха. Это и давало возможность дружить со страхом и не поддаваться ему.

Просто сон, а сколько размышлений взбаламутил…

Сосед.

В старом обшарпанном доме послевоенной постройки жили старые люди, они там со времен его заселения. Дети выросли и улетели из родительских гнезд, да это и понятно: квартиры микроскопические, в них вдвоем–то тесновато. Ремонтов не было, наверное, тоже со времен постройки.

Я оказался среди этих людей случайно, надо было некоторое время пожить в однокомнатной квартире моей умершей бабушки.

В соседней квартире жили старые евреи, муж с женой. Старые потому, что они так выглядели, их возраста я на самом деле не знал.

Очень добрые, приветливые… Они знали меня сызмальства и продолжали относиться ко мне, как к ребенку. Лия Семеновна была искусным кулинаром и общительным человеком. Приготовив тот или иной деликатес, она обязательно угощала меня. Визит ко мне доставлял ей удовольствие: я всегда нахваливал ее мастерство в приготовлении пищи. К тому же она получала доступ к моим ушам: рассказывала, расспрашивала.

Яков Михайлович был маленьким неразговорчивым человеком. Он постоянно что–то мастерил или ремонтировал. Заходя в их квартиру, я всегда заставал его в коридоре за каким–либо рукоделием. Он курил, как паровоз, несмотря на огромное количество страшных медицинских диагнозов. Дверь в комнату из коридора он закрывал, чтобы не травить жену, а сам находился в состоянии дымной невесомости. Ужасно кашлял при этом. Его неразговорчивость не мешала нам общаться посредством пяти–десяти слов с каждой стороны.

Он еще и работал на каком–то заводе слесарем–инструментальщиком. И, несмотря на его недуги и почтенный возраст, был очень востребован. Редкий специалист, да еще и порядочный человек – таким был мой сосед.

Я вставал рано и рано выходил из дома на работу. Яков Михайлович выходил из дома еще раньше. Наш маршрут от дома до трамвая совпадал, только он его преодолевал за полчаса до меня. Ходил он медленно, переваливаясь с ноги на ногу, и курил… Курил он постоянно; мне кажется, что прерывал он это занятие только на время еды. И то можно посомневаться.