Сергей Санеев - Жизнь, как есть

Жена все поняла, когда я достал из кармана деньги, перестала меня колотить и заулыбалась.

Килограмм бананов мы положили в сумку, очистили три и съели их с удовольствием. У дочери после этого восторга всю дорогу рот не закрывался, она говорила, говорила…

Она пребывала в счастье, я – тоже.

С добрым утром!

– С добрым утром! – сказал я жене, откидывая одеяло. За окном было яркое солнце и ни облачка.

– Что–то ты рано сегодня, – удивилась жена.

Дети спят, а я выспался и решил использовать небольшой запас времени с пользой для семьи.

Мы недавно получили долгожданную квартиру, от которой до нас отказалось человек десять соискателей. Люди отказывались от нее, потому что чаще всего западный ветер с дождем забивал воду через щели и трещины в стене в квартиру, особенно вокруг окон. Все окна квартиры выходили именно на эту сторону, поэтому, можно сказать, почти вся внешняя стена была постоянно влажная, и на ней не удерживались обои.

Но я–то знаю, что из всех ситуаций есть выходы. И поэтому раздобыл герметик по бетону, очень вязкую серую нитрокраску. По сути, ее герметическое свойство состоит в том, что, проникая во все щели, она мгновенно высыхает, превращаясь в резину, прочно приклеенную к стене.

И вот, в мой замысел входило дождаться несколько сухих солнечных дней подряд и промазать плоской кистью герметик вокруг окон снаружи по периметру.

Такое утро наступило. До выхода из дома на службу было чуть больше часа. Вполне достаточно, чтобы обработать кухонное окно.

В хорошем настроении я бодро размешал до одинаковой консистенции содержимое банки с герметиком, вооружился плоской кистью, сел верхом на подоконник так, чтобы одна нога была снаружи, а другая внутри квартиры и принялся за дело.

Сначала я занялся вертикальными поверхностями и достаточно быстро с ними справился. Затем решил обработать верхнюю горизонтальную перекладину и в последнюю очередь – нижний горизонт, то есть подоконник.

Все шло программно, настроение поддерживало яркое солнышко, редко бывающее в этих местах. Капля густого, тягучего нитрогерметика сверху неожиданно угодила в мой широко открытый правый глаз.

Это что–то!!!

Мне почудилось, что это кусочек раскаленной золы попал мне в глаз или искра от сварочного аппарата. Я был уверен, по ощущениям, что глаз выгорит.

Скачками – в ванную, промывать водой… Нет, бесполезно, вода не промывает. Плюс ко всему прочно склеились ресницы. Я бросился к растворителю, к одеколону. То есть, лил в глаз все, что попало, и тер ватным тампоном в попытке разодрать ресницы. От моих скачков проснулось все семейство и молча наблюдало за всем происходящим.

В конце концов, путем многих манипуляций мне удалось разодрать ресницы, но, к сожалению, глаз не раскрылся, потому что к этому времени я натер его и все вокруг него до опухоли и гематомы.

Боль немного успокоилась, я промокнул лицо полотенцем и вышел к семье.

Какой начался ржач! Конечно, им было меня жалко, но крайняя несимметричность моего лица всех развеселила.

Оставшимся глазом я не видел дочери, войдя в детскую. Оказалась, что она сидела на наклонной веревочной лестнице с огромным узлом каната в руках. Я вошел к ней в комнату со словами:

– С добрым утром, доченька!

Я ничего не увидел, а просто почувствовал сильный и жесткий удар по зубам. Инстинктивно закрыл лицо руками. После того, как первая боль прошла, я отнял от лица руки и увидел на них кровь (обе губы были разбиты). А еще я увидел испуганное лицо Даши, в ее руках уже не было узла каната, и она нерешительно прошептала:

– С добрым утром, папочка.

Я взял ее на руки и рассмеялся весело–развесело.

Пришло время одеваться на службу. Когда я поместил на голову белую военно–морскую фуражку, меня снова разобрал смех: выглядел я ужасно, и больше всего напоминал дебошира из пивбара, одетого в военную форму.

Смеялись все, было очень весело.

Далеко не весело меня встретили командиры. Главный инженер хмуро спросил:

– С кем бился?

А потом:

– Пять суток ареста тебе хватит?

Я стал торопливо объяснять произошедшее, но главный инженер меня перебил:

– А–а, пять – мало, ну езжай на семь.

Я улыбнулся и вместо службы отправился на гарнизонную гауптвахту на семь суток. Утро сложилось очень веселым.

Неожиданная роль.

Мне лет 27. Моему сыну–первенцу года 4. Мы водим его во флотский садик. Там хорошее обеспечение, прекрасный педагогический персонал, он теплый. Воспитатели в нашей группе моего же возраста. У нас прекрасные отношения, мы частенько отмечаем вместе праздники, помогаем друг другу, чем можем…