Николай Осин - Семейная хроника - сборник рассказов. Том 1

Кто был первым комбайнёром в Кевде? У меня в памяти отложились два человека. Иван Калинников и Коля, по кличке «Чёрный». Он был смуглым, как цыган и его все звали – «Чёрный». А, может быть, эти комбайнёры были оба в одно время. Как говорила т. Таня Асаева:

– Коля Чёрный, работал, как чумной! Ни себе, ни людям покоя не давал! Мог по цельному дню работать не жрамши!

А, т. Таня знала, что говорила! Она же была трактористкой. В дошкольном возрасте я пришёл к нему на поле. Это поле было за мельницей в сторону Кирпичного завода. Он убирал горохо– овсянную смесь. Таскал его прицепной комбайн «Сталинец – 6» гусеничный трактор «Натий». Работал на нём Коля Ванюшин. Я попросил комбайнёра покатать на комбайне:

– Я за так не катаю! Будешь в бункере зерно разгребать?

– Буду!

Он посадил меня в бункер, и я трудился целый день. Наелся гороху до отвала. Время пролетело незаметно. Стало темнеть, и я спохватился! Надо же домой идти скорее. До прихода коров из стада надо сделать два полезных дела! Нарвать на огороде бересты свежей, и при этом прополоть картошку. Коля «Чёрный» насыпал мне карман овса с горохом:

– Вот тебе заработок! Горох выклюешь сам, а овёс отдашь курам.

Я, что было духу, бежал домой, но было поздно! Коров уже пригнали! От матери получил подзатыльник за невыполненную работу. Не помог и «заработок». Наоборот, из-за него я получил только добавку!

– Ты что, хочешь в тюрьму попасть! За колосок дают 10 лет! А у тебя сколько колосков? У тебя жизни не хватит срок отсидеть! Ешь свой заработок, чтобы следов не осталось!

После такой встречи я больше не ходил на такие заработки. Следующие заработки были уже в виде трудодней. Отвозили зерно от комбайнов на лошадях, запряжённых в повозки с ящиками. Разгружали мы эти повозки деревянными лопатами на «Петенькином» току. Тогда ещё запрягать лошадь конюхи помогали.

Мотор с комбайна у «Чёрного» Коли зимой снимали и крутили этим мотором жернова на мельнице. Какая произошла при этом трагедия на мельнице – описано в рассказе «Родители».

Как быстро пролетела жизнь!

Как вчера, помню в мельчайших деталях свадьбу Коли Ванюшина. Тётя Клавдия Бояркина, одетая мужчиной в солдатских брюках, с усами, нарисованными углём, с яркими щеками от красной свёклы – раздобыла где-то ружьё и стреляла у дома Вероньки Хорошевой!

– Отдавайте, ярку, заплутавшуюся в вашем доме!

Теперь никого нет! Все умолкли. Нет даже домов многих, в том числе директора школы Скуратова и его соседей Дудукиных. Кто-то из благодарных учеников сохранил о нём память.

Стояла чудная Гоголевская Ночь! Полная луна щедро освещала сказочные деревья, покрытые пушистым, серебристым инеем! Хрустящий от мороза снег, заигрывал крохотными лунными зайчиками, покрывая все толстым голубоватым покрывалом!

В доме горела керосиновая лампа. Фитиль был убран так, что свет напоминал лампадку. Лунный свет в окна был ярче ее. Лампа ждала с посиделок Володю. Все спали мирным сном.

Вдруг где-то грохнул выстрел! Гулким эхом он прокатился вдоль засыпанной снегом речки. Деревья, вздрогнув от неожиданности, уронили часть своих драгоценных украшений. Мать, молниеносно соскочив с постели, перекрестившись, бросилась к окну. Грохнул второй выстрел! Мы, кто были на печке, опасливо поглядывали из-за занавески на всполошившихся родителей. Мать начала строить тревожные догадки из-за появившихся в последнее время в Кевде двух бандитов. Как показали последующие события, её сильное материнское чутье не подвело! Отец, как мог, успокаивал ее. Их приглушенный разговор прервал стук в дверь! Стук, со слабого, резко нарастал в сильный!

Отец в кальсонах и ночной рубахе вышел в сени.

– Кто там?

– Минька, скорей, скорей открывай! Коля!

– Какой?

– Открывай, моп твою ять, скорее!!!

Отец открыл. В избу влетел как ошпаренный Коля Объездчик. Первым делом подлетел к лампе и дунул в пузырь сверху.

– Дверь-то закрыл в сенях?

– Да. Закрыто. Что случилось?

– Ты чего, глухой? Два раза звезданули!

– Да, слыхали. Но ведь кто знает где?

– Против Ванягиных. Гребанули в меня!

– Это как же так получилось?

– Пили у Саняна, Мишка Пичужкин, я, Аляханов и Киселев. Нагрузились порядочно. Мы, после пьянки, еле выползли с Мишкой. Добрели до Земёнковых и он потащился на свою Бочкаревку, а я поплелся протоптанной школьниками тропочкой по прямой до своей Котышовки. Из Земёнкова оврага еле вылез ползком. Добрел до взлобинки против Ванягиных, вот тута они в меня и гребанули. Пуля просвистела около башки. Значит, в неё, суки, метили! Я, вгорячах, пробежал немного и жуякнулси. Бежать дальше – это только быть мишенью. Пуля догонит. Она быстрей бегыт. Притворилси убитым. И хмель весь в момент вылетел! Гляжу с дороги, от Ванягиных опускаются два мужика вниз. Дошли до речки, дальше загвоздка. Через снег стали проваливаться в тину. Видать ключи в речке не давали ей замерзнуть. Стали совещаться, где ловчее перейтить. По разговорам я понял, кто меня пас! Это Аляханов и Киселёв. Я ещё у Саняна понял их намёк. Аляханов пригрозил, что он в долгу за землянку не останется!