На руках чародей баюкал небольшой сверток розовых кружев. Видимо, племянницу.
– Вот, решил показать тебе эту маленькую прелесть, ради которой положено столько наших трудов, – волшебник откинул кружева с личика и слегка наклонил свою драгоценную ношу таким образом, чтобы Кьерг могу увидеть, что покоится у него на руках. Юноша вначале наклонился, чтобы лучше разглядеть ребенка, а потом резко отшатнулся.
– Это еще что за издевательство?! – голос его был полон гнева. Простынка и розовые кружавчики упали к ногам чародея, и Насмешник театральным жестом представил алхимику старую пластмассовую куклу без ноги и с вывернутой рукой, левого глаза у игрушки также не было, и из отверстия то и дело пыталась выбраться сороконожка. Волшебник без тени брезгливости постоянно возвращал извивающееся насекомое на место.
– О чем ты говоришь? – удивился маг, поглаживая куклу-инвалида по шелушащейся краске «волос».
– Какая это, к демонам, племянница?! У вас на руках просто пластиковый уродец! И к чему вы решили разыграть этот фарс?! – возмущению Кьерга не было предела.
– Фарс?! – зашипел Насмешник. Чародей взял юношу за плечи, а маска оказалась настолько близко, что алхимик кожей ощущал дыхание мага. Кукла беспомощно покатилась по полу. – А ты в курсе, сколько времени прошло? Сколько ты уже сидишь в своей скорлупе и не выбираешься на свет? А все это время моя бедная девочка мучается и страдает…
– Я… – Кьерг хотел было отстраниться, нечаянно задел маску, и та слетела с лица Насмешника. Под личиной трагедии скрывался гладкий, чуть желтоватый человеческий череп, кое-как облепленный мышцами. Между скалящимися зубами скользнул растрескавшийся и кровоточащий мясистый язык, из пустой глазницы свешивалась, извиваясь, толстая сороконожка…
Отпрянув, молодой человек понял, что его со всех сторон обдувает сильный ветер. Оглядевшись, Кьерг осознал, что обстановка вокруг него кардинальным образом изменилась, и теперь он находится не в своей комфортабельной лаборатории, а на крыше какого-то высотного здания. На самом краю. Стоит сделать один шаг, и…
– Один шаг – и ты в аду, – пророкотал Насмешник. Указательный палец больно ткнулся в грудь. – Запомни: у тебя очень мало времени.
Небольшой толчок, и алхимик полетел вниз…
Он очнулся в лаборатории. Левое предплечье было перетянуто жгутом, на столе лежал шприц, вскрытая колба и мятый листок бумаги. Очень надеясь ошибиться, объятый тихим ужасом, Кьерг понюхал колбу. Да, к сожалению, сомнений быть не может – он сам придумал этот препарат и закупорил вот в этой самой колбе, которая сейчас так небрежно валяется на столе… Трясущимися руками ученый развернул оставленную для него записку. Несмотря на скачущие по бумаге буквы, алхимик узнал этот почерк – записка была нацарапана его собственной рукой.
«Мой юный друг, будучи не совсем удовлетворенным темпом работ, я решил немного поспособствовать этому процессу с помощью препарата, который ты сам и разработал».
Совершенно опустошенный Кьерг попытался расслабиться и привести мысли в порядок, но получалось это с огромным трудом и с переменным успехом. Вначале его мысли метались от собственного неизбежного сумасшествия и послания Насмешника, написанного им самим, к бесплодным попыткам как-то из этого безвыходного положения выкарабкаться. Затем пришли апатия и опустошение. Ощущение было таким, будто сознание Кьерга укутали в вакуум, лишив всех без исключения чувств, – этакая своеобразная сенсорная депривация. Он просто сидел и гипнотизировал стену напротив. Сколько времени это продолжалось, алхимик не мог даже предположить – ему это было неинтересно.
После этой вечности бездействия наступила очередь непреодолимого желания во что бы то ни стало разобраться с лекарством для девочки. Кьерг рассудил, что, если самому ему ничего уже не поможет, шанс спасти ребенка у него еще сохранился.
Следующие пять дней юноша провел в получивших новый виток исследованиях. Все это время Кьерг спал не более двух часов в сутки: тратить время на сон было жалко почти до слез. В разработке препарата он продвинулся очень далеко: ощущение было такое, будто прорвало плотину, и идеи рвались из ученого потоком настолько быстрым, что он едва успевал все записывать и сохранять на кристаллах памяти. Двери восприятия были распахнуты настежь, и единственной проблемой было осознание того, что в конце концов эти двери просто-напросто сорвет с петель…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу