Сергей Палий - Кладбище улик

Уже когда завеса ливня практически скрыла от его взора сцену смертельной схватки, второй раз полыхнуло. На этот раз вспышка сопровождалась оглушительным хлопком и ударной волной, которая осязаемой линзой спрессовала влажный воздух.

Кетгута ощутимо толкнуло в грудь.

Рядом осыпалось на мостовую оконное стекло…

Дальнейшее уже мало его интересовало. Кетгут наконец нашел в себе силы повернуться к злосчастному переулку спиной и дать деру.

Изо всех оставшихся сил он помчался мимо запертых парадных дверей, закрытых ставен, зашторенных витрин и пестрых вывесок… Вода хлестала его по лицу, бросалась под ноги мутными лужами и цеплялась тугими потоками, выплескивающимися из изогнутых концов водосточных труб. Дыхание вырывалось из ноздрей неровными толчками, в покалеченных когтями кошки-человека ребрах пульсировала тупая боль. Если срочно не обработать опасную рану, через день-два она даст о себе знать воспалением или того хуже – гангреной…

Кетгут бежал прочь от жутких взглядов с изумрудными вертикальными зрачками. Взглядов, обладателям которых откуда-то стало известно про его дар… Уникальный, незаменимый, очень и очень неплохо оплачиваемый дар палача в мире, теоретически лишенном прелести насильственной смерти.

А упругий полупрозрачный комок Улики, которую Кетгут сжимал в руке, навязчиво холодил ладонь.

От него веяло смертью.

В кабинке застыли клубы ароматного дыма. Кетгут задумчиво разглядывал зыбкие сизо-синие образования, которые от любого волнения воздуха искажались и гибли. Даже от слабого человеческого дыхания.

Он медленно втянул фильтрованный молоком смог кальяна, выпустил из губ мундштук и покатал вкусный дым во рту. Потом осторожно вытолкнул его языком. Облако, замысловато кривляясь, перекатилось в пространстве и плавно соединилось с остальным призрачным нагромождением.

Красиво.

Похоже на дивный иллюзорный город, в котором все изменчиво, непостоянно.

Город ускользающего порока и мнимого счастья…

Створки кабинки распахнулись так резко, что строения из дыма, конвульсивно дернувшись, обрушились на противоположную стену. Растеклись по ней тонким безликим маревом.

– Варварство, – констатировал Кетгут.

Он скосил на вошедшего малоподвижные от легкого опьянения глаза и небрежно оглядел его с ног до головы.

Высокий, атлетически сложенный, облаченный в элегантный, умопомрачительно дорогой костюм небесного цвета, который безукоризненно сидел, гармонируя со светло-оливковым оттенком кожи. На висках и скулах проступали причудливые, мерцающие в полумраке прожилки живой магии. Их слезно-лазурный свет говорил о принадлежности вошедшего к верхушке дома Говорящих с Ветром.

Большинство сидов отличалось природной красотой и страстью к роскошным одеяниям. Но этот мог дать фору даже многим соплеменникам.

– Приветствую тебя, мастер смерти Кетгут, – произнес сид, чуть склонив голову набок. – Позволь воссесть напротив тебя, разумея желание беседы?

– Воссядь, воссядь, – фамильярно кивнул Кетгут. – Что же ты не предупредил меня, любезный мастер ветра Васмел, о ловушке в цитадели?

Сид расстегнул пиджак и уселся, жестом подзывая официанта.

– О какой ловушке? – уточнил он, заказывая бокал темного «Омскэ».

– Заклинание пламенносфер. Чуть мозги мне не расплавило в последний момент… Ваши умельцы ставили?

– Пламенносфер? – искренне удивился Васмел. – Такое сильное охранное заклинание может установить только мастер огня. Но, по нашим сведениям, в цитадели не стояло никаких ловушек сидов.

– А по моим – очень даже стояло. Я Лепесток Инея об него поломал, между прочим.

– Лепесток Инея? – красивое лицо Васмела вытянулось. Прожилки на скулах замерцали интенсивней. – Ты применил клинок, заряженный магией холода на сферы?

– А что мне оставалось делать? – нахмурился Кетгут. – Заживо в этом крематории сгореть? Заклинание-то было комбинированное! Соединенное с цверговским замком!

– И как?

– Что «как»?

– Каким образом Лепесток Инея взаимодействовал с пламенносферами?

– Неважнецки, – отвел глаза Кетгут. – А почему это тебя так заинтересовало?

– Дело в том, что, по моим сведениям, ты первый, кто отважился рискнуть столь сильной магической вещью холода напрямую воздействовать на сферы. Я шокирован твоей смелостью, мастер смерти Кетгут.

– В самом деле? – язвительно проворчал Кетгут. – А я вот, к примеру, шокирован собственной дуростью.