Евгений Фрейберг: Рек и Рея на линкоре

— А, вот где вы! Место неплохое выбрала ваша матка, — добродушно произнес Петр. — Но где же ваши родители? Бросили вас? Ай, как нехорошо! Но мне они не очень нужны, обойдемся и без них! Он засунул зверенышей в мешок, завязал его и закинул на спину. Вскоре вышел на край острова, выломал там палку и двинулся через мох к дальнему лесу, зубчатой стеной темневшему по горизонту.

В деревню лесник вернулся в сумерках.

На линейном корабле «Севастополь» шла утренняя приборка.

Я принял дежурство по кораблю и, чтобы не мешать уборке, зашел в боевую рубку. Рассеянно перелистал вахтенный журнал и с удовлетворением отметил, что никаких происшествий за ночь не произошло.

— Разрешите войти, господин мичман? — Толстая бронзовая дверь приоткрылась, и в просвете показалось веселое, чуть скуластое лицо комендора моей башни.

— А! Кротов! — обрадовался я. — То есть, виноват, товарищ Кротов!

— Так точно, вашскородье! Виноват — господин мичман!.. А вот я по какому делу... Помните, еще зимой вы интересовались насчет волков? Так вот, получил от отца письмо. Пишет, что нашел волчье логово и двух волчат оставил. Теперь сомневается, как их сюда переправить. Я бы сам съездил, да очередь моя в отпуск еще не скоро! Отец сообщает, что волчата как собаки, очень забавные!

— Какие тут волки! — воскликнул я. — Не знаешь, что завтра будет. Вон как начальство меняется. Вчера флаг командующего был на «Павле Первом», а сегодня уже на «Петропавловске!» Время. Кротов, сложное, и без волков голова кругом идет! Ничего не выйдет, так и напишите отцу.

— А вы поговорите с командиром — может, он и отпустит на несколько дней! Только не говорите, что за волками.

Я ничего не ответил, но вечером все-таки зашел к командиру.

Тот был в расстроенных чувствах:

— Командир на корабле сейчас ничто! Всем распоряжается судовой комитет, к нему и обращайтесь! Я предпочел бы иметь на корабле стаю волков вместо тысячи двухсот матросов, не верящих ни в бога, ни в черта! Господа из Временного правительства кричат про войну до победного конца, а кому нужен такой конец?! Да и кто теперь воевать будет?! Сами господа министры, что ли?!

Я с удивлением смотрел на взбешенного капитана первого ранга. Выходит, что и командир не в восторге от теперешнего правительства, но с кем же он тогда? Этого я так и не понял.

Кротова я разыскал в кубрике и рассказал ему про разговор с командиром.

— Ну и что? — удивленно возразил матрос. — Пойдем к председателю комитета. Это Парфенов из первой роты, вы его знаете!

На следующее утро комендор Кротов весело прощался со мной:

— Сколько времени проезжу, не знаю! Поезда на Мурманск как будто ходят через день. Сорок верст от станции пешком идти, но это не страшно, доберусь! Засиделись на корабле, хорошо будет пройтись. Счастливо оставаться, господин мичман!

Кротов уехал, а я сразу же забыл о нем и не вспоминал. Стремительно летели бурные дни весны семнадцатого года, не до него было. Но как-то, возвращаясь из города, я увидел у пристани большую овчарку. «Какая красота, настоящий волк! — подумал я и вдруг вспомнил своего приятеля матроса: — Сколько уж дней прошло, а его все нет!»

Я возвратился на корабль и, проверяя список матросов для распределения по тревогам, вновь вспомнил Кротова.

В каюте было душно. Я читал список, и словно в тумане мелькали знакомые лица матросов, обслуживающие мою третью двенадцатидюймовую башню.

В дверь каюты кто-то постучал. Это был Кротов, бодрый и веселый. Он поставил на палубу корзину, скинул покрышку, и из нее, к моему удивлению, выскочили два буровато-серых звереныша. Они сразу же принялись играть, неуклюже подпрыгивая и падая.

— Чудо чудное! Да это же форменные щенята — все ухватки у них собачьи, просто удивительно! — поразился я.

— Теперь-то они ручные, а раньше, отец рассказывал, как змеи шипели и кусались. Погладить себя не давали!

— Задание я выполнил, господин мичман! — заключил Кротов. — Теперь просьба к вам: не обижаться на меня, ежели они вас схарчат, когда вырастут! Разрешите идти?

— Огромное вам спасибо! — Я крепко пожал руку матросу. — Обижаться не буду, даже если отгрызут мне голову!

Он ушел, а волчата продолжали возиться, не обращая на меня никакого внимания. Потом забрались в корзину и уснули.

«Да, но где же я буду их держать?! — спохватился я. — Наверное, на палубе! Не запирать же в клетку таких хороших ребяток! Устрою их под орудийной башней, а потом уж доложу командиру. Скажу, что это щенята овчарки! Не спишет же он их за борт! Пока же побудут в каюте, пусть привыкнут!