Кейт Хикок: Наверху

Когда к нему зашел Джордан с продуктами, Питер дал ему конверт с чеком за квартиру и еще один — чистый, если не считать стоящего на нем имени хозяйки, Сильвии Петерсен.

— А это зачем? — спросил Джордан.

— Просто положи ей в ящик вместе с чеком. Это записка. Я стал плохо спать из-за шума, вот и решил попросить по-соседски, чтобы вела себя потише, — солгал он.

Он был рад уже тому, что его тайна выпорхнула в мир. Он представлял ее себе с крылышками. И как его домовладелица держит ее в руках и ощипывает.

Сильвия пришла с работы измотанная. Начался сезон гриппа, и почти весь день она занималась тем, что делала уколы чихающим на нее больным. Пачка писем, брошенная на стол, выглядела средней по величине. Она заметила там счет за кабельное телевидение и напоминание дантиста о том, что пора зайти к нему для регулярного профилактического осмотра. Распечатав конверт от жильца, она сунула сложенный чек к себе в бумажник. Потом увидела простой белый конверт без марки, со своим именем.

Вскрыв конверт и прочитав нацарапанную от руки записку, она решила, что это чья-то грязная шутка. Когда мне было двенадцать, я онанировал, думая о своей сводной сестре. Она огляделась: не подсматривает ли кто-нибудь с хихиканьем к ней в окно? Потом выкинула записку в мусорное ведро, поразмыслила, вынула ее оттуда, разорвала пополам и отправила обратно.

Было совершенно неважно, знает его хозяйка, что письма приходят от него, или нет. Важно было все выложить. Я списывал на экзаменах пришло через три недели. На втором курсе я прогулял все лекции по микроэкономике — еще через месяц. Минуло еще полтора месяца, и в ящике появилось Это я заблевал приятелю всю машину. Затем он стал передавать их через друзей чаще, уже не притворяясь, будто сопровождает ими очередной чек. Я изменял своей подружке на третьем курсе, когда учился за границей и Я так и не простил отца за то, что он бросил мать очутились в ящике с промежутком всего лишь в одну неделю.

Сильвия обрела утешение. Письма появлялись в ее ящике, словно крошечные рождественские подарки. Когда они стали приходить с большей частотой, она заметила, что дожидается их ежедневно с тем же нетерпением, с каким в прошлом предвкушала сон. Она думала, что знает, откуда они приходят, хотела было повесить над парадной дверью камеру видеонаблюдения, но потом отказалась от этого замысла: пусть они будут весточками от неведомого призрачного друга.

Я боюсь выходить из квартиры. Я не покидал ее с тех пор, как здесь поселился. Я в ловушке.

Питер не хотел больше скрываться. На этот раз он положил записку в один конверт с чеком. Смачивая языком клейкий краешек, остановился на полдороге и вынул ее опять. И подписал в конце: помогите.

Хронический недосып наконец сказался на работе Сильвии. Она заснула у постели больного и не дала ему лекарство в назначенный час. Промах не был фатальным, однако действие ее лицензии приостановили на месяц и вдобавок спросили, не пора ли ей на пенсию.

«У вас будет полно свободного времени. Хотите — развлекайтесь, хотите — читайте книги, которые не успели прочесть. У вас только и будет что свободное время», — сказали ей.

В этом сквозил намек на первые признаки сенильности, но Сильвия не стала возражать, поскольку не хотела, чтобы ее коллеги знали правду: что она уже много лет живет будто бы во сне наяву. Она попыталась вспомнить, случалось ли ей прежде задремать на работе, и поняла, что по-настоящему ясным ее сознание бывает лишь по ночам. От утра к вечеру она брела, как лунатик.

После этой печальной смены Сильвии очень нужно было очередное письмо — хотя бы для того, чтобы немножко отвлечься от тяжелых мыслей. Она нетерпеливо открыла почтовый ящик и шарила среди предложений о кредитных картах и рекламных листков, пока не нашла то, что искала. Конверт был довольно увесистый и пухлый, как маленькая подушечка. Сильвия вбежала в дом, бросила остальную корреспонденцию на кухонный стол и села, чтобы вскрыть его. Подковырнула уголок клапана, сунула под него палец и провела из конца в конец. Потом развернула послание, и ей пришлось прочесть первую фразу несколько раз — только тогда она убедилась, что поняла ее правильно. Я виноват в смерти моей подруги.

Тем вечером Питер и его подруга были в баре на Капитолийском холме. Они слишком много выпили — праздновали его поступление на курсы литературного мастерства в Вашингтонском университете. Обоим было нельзя садиться за руль. Они взяли такси и договорились на следующее утро встать пораньше, чтобы успеть забрать его машину, прежде чем ему выпишут штраф.