Джон Бернсайд: Что-то вроде счастья

Фотограф Грегори Холперн / Gregory Halpern

Впервые я увидела Артура Маккекни в банке — он принес какие-то чеки. Я только начала там работать, недавно окончила школу, пожалуй, немного нервничала; мне понравилось, как он держится: такой вежливый, говорит негромко, чего не скажешь о других посетителях. Под конец этой первой, почти безмолвной трансакции я уже решила, что он может мне понравиться, хоть и успела заметить, что он сильно отличался от других. Один из тех, кто чересчур думает о вещах, до которых больше никому нет дела, и не обращает особого внимания на людей, так что не понимает, на что они способны, когда их прихватит. Пока он стоял с ручкой, явно изучая надпись на значке, приколотом к моему лацкану, я поймала себя на том, что хочу пробудить его из этого краткого сна.

Я, конечно, обратила внимание на фамилию сразу же, как только он протянул мне платежку. Артур Маккекни. Семейство Маккекни известно было всем, причем большинство знало, что хорошего от них не жди. Мне оно было знакомо, в основном, из-за сестры, которая встречалась с худшим представителем семейства. Люди часто говорили Мари, что Стэн Маккекни не подходит ей, и зря — все эти советы лишь укрепляли ее решимость продолжать с ним встречаться. И потом, Стэн был хорош собой, если особенно не приглядываться. Не то что этот Артур, которого будто сложили из конструктора: сплошные углы, не разбери что, глаза странные, чуть-чуть косят, а рот словно не доделан до конца, как на детском рисунке. Тогда я еще не знала, что это младший брат Стэна. Мари ни разу не упоминала ни о каком Артуре, зато про сестер Маккекни она говорила постоянно. Мы все про них говорили. Кое-кто считал, что девчонки Маккекни еще хуже своего брата, хотя бы потому, что они выглядели неплохо, были хорошо одеты. Если не знать их близко, поначалу и не поймешь, на что они способны, а потом уже будет поздно. Стэна легко было раскусить с первого взгляда, как бы он ни отскребал себя дочиста. В его лице было что-то жестокое, и проглядеть это было невозможно, разве что тебе, как Мари, хотелось это проглядеть.

Артур протянул мне деньги и платежку; потом, когда трансакция была завершена, он взял квитанцию и аккуратно, не скрываясь, записал на обороте то, что было написано на моем нагрудном значке. Писал он медленно. Ручку держал неуклюже, между большим и указательным пальцами левой руки, а руку изогнул, выводя большими печатными буквами:

«ФИОНА, ПРАКТИКАНТ»

Казалось, ему плевать, что я все вижу. Закончив, он поднял глаза и кивнул.

— Могу я вам еще чем-нибудь помочь? — спросила я, не зная толком, смеяться или сердиться.

Он покачал головой. Голос его, когда он заговорил, звучал тихо.

— Нет, спасибо, на сегодня все, — произнес он со странным, прямо-таки двусмысленным нажимом на «сегодня».

Потом он улыбнулся; улыбка вышла какая-то натянутая, заговорщическая, но не жестокая, и мне стало ясно: он не считает, что вел себя как-то необычно. Он не выпендривался, не хамил — просто записал мое имя на обороте своей квитанции, как мог бы сделать ребенок, по своим собственным побуждениям, не имевшим никакого отношения к другим.

Мне хотелось что-нибудь сказать, но нужные слова не находились. Я просто покачала головой, самую малость, и перевела глаза на очередь, высматривая следующего посетителя, — а Артур Маккекни направился к выходу с этой улыбочкой на лице, улыбкой, в которой я уже тогда разглядела не только потайное счастье, но и его неизбежное падение. Я не хочу сказать, будто знала, в чем будет заключаться это падение, не собираюсь заявлять, будто испытала своего рода предчувствие; люди, что ни говори, созданы для падения, а в нашем городке большинству людей ждать его, так или иначе, оставалось недолго. И все-таки что-то необычное я правда заметила, и теперь жалею, что не обратила на это должного внимания.

Придя тем вечером домой, я спросила Мари об Артуре. Она была поглощена собой, собиралась на свидание со Стэном, так что я думала, она просто отмахнется, но она перестала краситься и замерла перед зеркалом, глядя на мое отражение; ее карандаш для глаз застыл в воздухе.

— Артур? — сказала она. — Господи, он-то где тебе попался?

— Он сегодня заходил в банк, — сказала я.

— Да ну? — уронив руку, она скривилась. — На этого ты лучше не заглядывайся. Стэн говорит, он чокнутый.