Джон Бернсайд - Что-то вроде счастья

— Так кто же он такой? — спросила я, подбирая одежду, разбросанную повсюду; я всегда все подбирала за Мари, даже теперь, когда нам больше не приходилось спать в одной комнате.

— Брат Стэна, кто же еще. Только он Стэна прямо достал.

— Да? — Я сложила ее бледно-голубой свитер и убрала в комод. — Как это?

— Что-то по поводу денег. — Она смотрела, как я собираю в охапку вещи, явно дожидавшиеся стирки. — А что? Ты что, серьезно на него глаз положила?

Я фыркнула.

— Нет, конечно. Просто не помню, чтобы ты хоть раз говорила, что у Стэна есть брат.

— Ну да. — По лицу ее скользнуло озабоченное выражение. — Говорить тут особо не о чем. Я его сперва особо и не замечала. Когда я к ним прихожу, его почти никогда не бывает. А если он дома, просто сидит в углу, читает себе, — при мысли об этом она вздрогнула, — папаша Стэна говорит, Артур на самом деле не Маккекни. Говорит, Маргарет, небось, взяла его у какой-нибудь жены бродячего лудильщика, с которой познакомилась у винного магазина. — Она снова принялась краситься. — Может, оно и вправду так, откуда мне знать. В смысле, он вообще не похож на Стэна.

— Так за что Стэн на него злится?

Мари покачала головой.

— Понятия не имею. И вообще, я тороплюсь. И так уже опаздываю.

Пока она наносила на лицо последние штрихи, я ее изучала. Симпатичной она не была, зато как старалась. К тому времени она успела три года проработать на сборочном конвейере и, хоть ни за что не созналась бы в этом, завидовала мне, что я нашла хорошую работу в банке. В ее понимании это означало, что у меня есть будущее. Ну как я могла ей объяснить, что будущее для меня значит меньше, чем она думает? Работа, действительно, была хорошая, все говорили, я радоваться должна; большинство девочек из семейств вроде моего остались без всяких перспектив, восемь часов на конвейере, и все. Люди всегда говорили: ну и повезло тебе. Как будто я выиграла в лотерею или что-то в этом роде.

— Куда вы идете-то? — спросила я.

Она встала, покрутилась.

— Без понятия. По-моему, у Стэна нету денег.

— Так, может, ему у Артура взаймы попросить? — Я мило улыбнулась.

— Ха-ха. Как смешно.

МАРИникогда не одобряла меня и мой вкус, когда речь шла о романах. Можно, наверное, сказать, что я была посимпатичней ее с виду, а в школе учителя называли меня умницей, но ведь не секрет, что с парнями главное не внешность и не ум, а способность подавать нужные сигналы. Как раз перед тем я встречалась с парнем по имени Джек, но что-то у нас не сложилось, и я испытала странное облегчение, будто меня освободили от необходимости притворяться и дальше, пусть по мелочам, но времени на это уходило много. Мари всегда нравилось думать о любви; у нее уже в девять лет был друг, мальчик по имени Тони Росс, даривший ей открытки на Рождество и на день рождения. И потом, когда она подросла, все эти годы ей явно нравились мальчики, и она им нравилась, в основном, потому, что мальчикам нравится кому-то нравиться. Мари считала, что главный недостаток в парне — интеллект, а те немногие мальчики, которых приводила домой я, как минимум, умели написать свою фамилию и сложить два и два. Про Стэна утверждать определенно было трудно, и в этом крылась одна из причин, почему отец так рассердился на Мари спустя несколько дней после нашего знакомства с Артуром. Это произошло перед его уходом на завод, на смену.

— Из Стэна Маккекни никогда не выйдет ничего путного, — заявил он в своем привычном стиле, тихо, но безапелляционно. — Ни на одной работе подолгу не задерживается, деньги считать не умеет, все ему подавай за так. Придет время, он поймет, что никто его не обязан кормить. Держись от него подальше, слышишь меня?

Мари, кажется, искренне удивлялась всякий раз, когда про Стэна думали так плохо; все-таки, говорила обычно она, Маккекни — не самые плохие люди на районе, есть и гораздо хуже. Стэну не повезло: он потерял маму в нежном возрасте, а сестры избаловали его до предела. Папаша у него, по сути, был мерзавцем, это все знали, мерзавцем, любившим выпить, но Стэн старается, как может, у него большие планы. Ему просто нужно вырваться, и все. Конечно, грустно было слушать, когда она так говорила, и я вообще не знаю, насколько она сама во все это верила. Дело было в том, что она, выбрав Стэна, уже не могла пойти на попятный, даже если бы захотела. Ей не хотелось признавать, что она ошиблась; поддаваться на уговоры она не собиралась. Даже когда начали ходить слухи про Бобби Каррэна, она отказывалась верить, что Стэн имеет к этому отношение.