Эрмина Блэк: Мелодии любви

Прошла целая минута, прежде чем она заставила себя переступить порог палаты. Войдя, она взглянула в сторону кровати, но так и не поняла, заметил ли Кэри ее присутствие. Обложившись подушками, он сидел, глядя в окно, и даже не повернул головы. Поднос с завтраком, который ночная сиделка принесла больному перед уходом с дежурства, стоял на краю постели, и одного взгляда было достаточно чтобы понять, что к еде даже не притрагивались.

Марго всматривалась в жесткие очертания губ Кэри. Не слишком тонкие и не слишком полные, они часто заставляли ее забывать, что с них могут срываться самые язвительные замечания. Девушка ощутила внезапную тревогу: наметанный глаз сестры сразу же распознал неестественную, болезненную бледность пациента. Больной даже не пытался помочь самому себе выздороветь.

Марго сделала шаг вперед, и Кэри быстро оглянулся.

— Доброе утро, — сказала она. — Надеюсь, вы хорошо спали.

— А, вот и вы, сестра! Доброе утро, — ответил он. — Уже вернулись?

— Вы не завтракали? Еда уже остыла.

— Спасибо, не хочется.

— Вы должны поесть хоть немного. Пойду подогрею кофе. — В эту минуту она была почти благодарна ему за то, что он не язвил. — Не годится морить себя голодом. Что скажет мистер Вилльерс?

— Вероятно, что-нибудь непечатное, — равнодушно ответил Кэри.

Когда она выходила из комнаты, в ее ушах все еще звучал его мелодичный голос, и неожиданно ей на память пришла строка из любимого стихотворения: «Фальшивая мелодия с неверными словами…»

Вернувшись с подносом, Марго увидела, что Кэри читает. Раздраженным тоном, не поднимая головы, он произнес:

— Разве я не говорил вам, что не хочу есть?

— Отказ будет черной неблагодарностью с вашей стороны. Я специально сварила яйца.

Кэри бросил на нее уничтожающий взгляд и продекламировал:

— «О, Женщина! В часы моих сомнений, в минуты праздности, мгновенья суеты, когда слова болезненны и гневны, ты мой хранитель, ангел — это ты!»… — Он сделал паузу и насмешливо добавил: — Очевидно, вашему самолюбию льстит роль ангела-хранителя?

Марго прикусила губу, злясь на себя за то, что краснеет. Впервые в жизни ей безумно хотелось ударить пациента. Но она удержалась и холодно бросила:

— Моему самолюбию нет до этого дела.

— Неужели? А как же восхваления многочисленных пациентов, вверенных вашему попечению?

Не отвечая, Марго приготовила шприц и с удовлетворением отметила, что ее руки уже перестали дрожать. Глупо было позволять изводить себя, и она твердо решила не подавать и вида, что замечания Кэри уязвляют ее. Если он полагает, что способен ранить, или, скорее, — быстро поправилась она, — досадить ей, она постарается не доставить ему такого удовольствия.

В комнате некоторое время царило молчание, и когда Марго украдкой взглянула на Кэри, то заметила, что он съел яйцо, половинку тоста и выпил немного кофе.

— Сколько же еще мне предстоит вытерпеть, прежде чем я смогу передвигаться, опираясь на палку, и меня перестанет раздражать бодрая походка здоровых людей? — он сжал губы. — Мой бесценный дядюшка проповедует терпение, но оно ему нужно, чтобы ставить на мне свои опыты.

С трудом сохраняя спокойствие, девушка ответила:

— Мистер Реннингтон, мне известна ваша привычка надо всеми насмехаться, но я считаю, вы должны быть благодарны мистеру Вилльерсу за то чудо, которое он с вами сотворил…

Марго чувствовала, что дольше вытерпеть не в силах. Он мог издеваться над ней сколько угодно, но она просто выходила из себя, когда он заводил речь о шефе.

— Он не только великий врач, — резко продолжала она, — он сделал то, что не смог бы сделать ни один другой хирург — спас вас от ампутации. Вы даже не представляете, на какой риск он должен был пойти…

В глубине души Кэри признавал, что она права, но гневный взгляд сестры просто бесил его. Да что она знает о его мучениях? Что вообще она знает? Она беспокоится лишь о престиже проклятой профессии, к которой принадлежит сама!

— Хорош риск за мой счет! — яростно бросил он. — Еще один триумф в карьере знаменитого хирурга, а мне… мне придется хромать до конца дней! Я никогда не доверял этим чертовым операциям! Почему бы не оставить меня в покое?

— Если бы вас оставили в покое, вам пришлось бы куда хуже! — Марго вновь обрела спокойствие, и в ее голосе появился оттенок язвительности. — Неужели вы не понимаете, что начиналось воспаление надкостницы? Если бы его не остановили, последствия были бы ужасны. Теперь же вы сможете ходить. Поверьте, хирург сказал бы вам, если бы не было шансов на выздоровление. Он не трус!