Чарльз Вильямсон - Девушка из универмага

— Ни то, ни другое.

— Кто же это? Ну, выкладывайте! Я возбужу против него дело о клевете. Я…

— Это не он. Это женщина, которая должна знать ва­шего сына по меньшей мере столь же хорошо как и вы сами.

— Такой женщины, если не считать его матери, не су­ществует, а она готова целовать землю, по которой он хо­дит. Считает его рыцарем, и будь я повешен, если она оши­бается. Еще бы, с самых юных лет Питер никогда не обра­щал внимания на женщин, пока не влюбился в вас…

Девушка ответила резким смехом.

— И это говорите вы? Вы защищаете его передо мною? Разве это политично?

Питер-старший растерялся.

— Да, это не политично, — признался он, — но такова человеческая природа. Кровь у меня еще не превратилась в воду, и я не могу оставаться спокойным, когда клевещут на мою собственную плоть и кровь. Скажите мне, кто это наговорил на него подобные вещи?

— Я вам не скажу этого.

— Знаете ли вы, что я могу уволить вас за дерзкое по­ведение?

— Вы не можете меня уволить, потому что я уже сама уволилась. Я предпочту умереть с голоду, но не останусь ни одного дня в ваших ужасных «Руках».

— Ужасные «Руки», а? Я могу устроить так, чтобы вас не принимали на службу ни в каком другом месте.

— Я в этом и не нуждаюсь. Я сыта по горло универсаль­ными магазинами. Вообще, я решительно ничего не боюсь с вашей стороны, мистер Рольс. Хотя вас за спиной называют святым Питером, думая как раз обратное этому, вы все же не держите в руках ключи от неба.

— Вы дерзкая девчонка!

— Может быть. Но вы заслуживаете дерзости. Вы за­служиваете худшего, сэр. Вы наговорили мне такие ужасные вещи…

— Но я хотел помешать вашему браку с моим сыном.

— Вы напрасно тревожитесь. Не думаю, чтобы вообще я могла выйти за него, зная, как отнесется к этому его семья… А после ваших оскорблений ничто не сможет меня заставить сказать «да» вашему сыну. А он ведь еще и не делал мне предложения…

— Не делал предложения? — повторил пораженный Питер-старший.

Кто-то постучал в дверь, но он не слышал. Не слышала и Винифред. Они были слишком заняты друг другом.

— Не делал предложения? Но я думал…

(Тук, тук — во второй и третий раз).

— Я знаю, что вы думали. Вы не хотели слушать, когда я пыталась объяснить.

(Тук, тук, тук! Никакого ответа. Дверь открылась).

— Не только ваш сын не просил выйти за него замуж, но и не говорил мне о своей любви.

— Зато теперь он делает то и другое, — заявил Питер Рольс-младший, входя в комнату.

С этими словами он быстрыми шагами подошел к Вин, как бы желая защитить ее, если понадобится, от отца. А вслед за ним осторожно, но твердой поступью, вошла мистрисс Рольс в своей новой накидке.

— Я давно уже объяснился бы с вами, если бы имел воз­можность, — продолжал Питер. — Я сказал утром отцу, что полюбил вас с той минуты, как увидел, и что для меня вы были и будете единственной девушкой на свете. Не знаю, что он говорил вам, но я почувствовал, что он хочет… по­смотреть, каковы вы. Поэтому я и пришел сюда. И нам ни до чего нет дела, если только вы хотите немного любить меня и имеете достаточно веры в меня, чтобы…

— Вот этого то она и не имеет! — вмешался Питер-старший. — Девица эта обзывала тебя всякими бранными слова­ми, какие только могла говорить. Заявила, что какая-то женщина предостерегала ее на счет тебя… она не хотела сказать мне, кто это…

— Я знаю, кто это, — заметил сын.

— Знаешь? Ну, так мы притянем ее к суду…

— Невозможно. Она сейчас за границей.

— Я наговорила много нехорошего, — призналась Вин, — потому что ваш отец вывел меня из себя… И… он защищал вас от моих нападок! Сказал, что только глупец мог хотя на минуту поверить подобным вещам. И он был совершенно прав. Можете вы простить меня?

— Но, ведь, я люблю вас! — сказал Питер. — И верили ли вы или нет… чему-нибудь дурному на мой счет, я… я готов думать, что теперь вы настолько любите меня, чтобы забыть это. Вы не смотрели бы на меня так, как сейчас, если бы не любили меня, правда?

— Значит, я совсем не должна смотреть на вас, — отве­тила Вин, тихонько отталкивая его, когда он пытался схватить ее руки. — Пожалуйста, дайте мне уйти. Я не могу…

— Я не дам вам уйти, дорогая, даже, если он отпустит вас, — произнес мягкий голос, до сих пор еще не говоривший. — Вы будете желанной новой дочерью для нас вместо той, которая скоро покидает нас. Не правда ли, отец?

Впервые мистрисс Рольс договорила до конца четыре фразы в присутствии своего мужа. Но то был необычайный случай. Ей казалось, что момент этот никогда не повторится, и что дело идет о счастье всей жизни ее Петро.