Алексей Борисов - Приключения чувств, или Три истории про любовь

Неудобства от чувства неловкости компенсировались единственно тем, что, когда подруги разбегались по домам или более веселым компаниям, Ирина иногда оставалась со мной, и мы шли по лесу вдвоем, чаще – бок о бок, прокладывая две параллельные лыжни, и между нами в такие минуты устанавливалась особая близость. Я самым натуральным образом ощущал ее частицей самого себя, чувствовал, как в ее раскаленные долгим бегом легкие врывается свежий бодрящий воздух, как сильное, молодое сердце гонит по жилам жаркую, алую кровь, как напрягаются мышцы, тонизируя нервные окончания и превращая ее всю в стремительную птицу, стелющуюся в своем полете над слепящим своей белизной глаза снегом…

Ловкая и тренированная, на коротких дистанциях она даже обгоняла меня, бывалого лыжника. Вырвавшись на пригорок, на секунду оглядывалась и неслась вниз, оставляя за собой колючий и искрящийся шлейф инеевой пыли, и франтовато тормозила внизу, вычерчивая лыжами крутую дугу и поднимая высокий веер снежных брызг. Размахивая рукой в пуховой варежке, смеялась, показывая ровные и белые, как у артистки в кино, зубы, и щеки ее расцветали приливающей кровью, совсем как юные розы. Она улыбалась широкой жизнерадостной улыбкой здоровой и счастливой девушки, и я сознавал, что жить стоит хотя бы ради того, чтобы она иногда одаривала меня и весь мир такой улыбкой…

И затем, укрывшись от ветра в какой-нибудь рощице, мы пили из пластиковых стаканчиков кофе из термоса, который я возил в рюкзачке за спиной, и кормили крошками крохотных синичек, и ехали обратно, к серой гряде многоэтажек на окраине города, только когда заполуденное солнце начинало откладывать на снегу длинные синеватые тени.

Каким-то образом она достала мне бесплатный абонемент в физкультурный комплекс, и хотя теннисист я был никакой, но зато мог вволю смотреть, как она бегает в коротенькой юбочке по корту и заправски лупит тяжелой ракеткой по мячу. Правда, домой ее подбрасывал на своем джипе какой-то лоснящийся субъект с черными усиками, но, уезжая, она так восторженно улыбалась мне и так сердечно махала при расставании ладошкой, что я не мог даже и представить себе, что у нее с этим типом может быть что-то плотское.

Мне тоже хотелось возить ее на джипе. Хотелось стать жестким и расчетливым, как все нынешние хозяева жизни. Сидя в одиночестве в своей квартире, я пересчитывал свои ракушки и прикидывал, за сколько их согласится приобрести какой-нибудь музей.

Получались гроши.

Иринины проявления внимания ко мне были настолько мной незаслуженны, что я даже обрадовался, когда она в очередной раз изобразила из себя лисичку и начала ластиться ко мне. Капитулировал сразу, едва только увидел ее деланно надутую, извиняющуюся мордашку. Наверное, уже не смог бы отказать ей ни в чем. Но видели бы вы, каким восторженным, благодарным светом вспыхнули ее глаза! За такой свет можно и в прорубь нырнуть, и из окна броситься! И лишь потом, когда она, чмокнув меня в мохнатое ухо, убежала по своим делам, я осознал, что какой-то там ключ и даже целая квартира такое свечение породить, вызвать, возбудить не могут; так сияют только глаза женщины, которая почувствовала свою власть над мужчиной, и которая за эту власть ему благодарна.

Вы скажете, что эта девчонка просто-напросто вила из меня веревки. Так оно и есть. Но сейчас, по прошествии времени, я могу лишь сказать, что это были счастливейшие дни моей жизни. Наконец-то я получил возможность о ком-то думать, заботиться, переживать! Расходовать запас доброты и нежности, накопленный за долгие годы бесприютной жизни. Оказалось, что это излитие добра приносит почти физическое наслаждение. Я даже помолодел в то время – по крайней мере, так заверила меня директорша нашей станции юннатов.

А чего стоили те крохотные знаки внимания, сюрпризы, которые она оставляла после своих посещений? Смешной рисунок на конфетной обертке, на котором я был изображен в виде Винни-Пуха, а она – в виде обаятельного Пятачка: со стройными ножками, в коротенькой юбочке, пелеринке… Пятачка, в котором пятачкового был только носик?

Или вылепленная из хлебного мякиша птичка, присевшая на ручку форточки? Бумажный кораблик с названием на борту «Lucky Irena»?

Я находил их, возвращаясь с работы, и долгими студеными мартовскими вечерами у меня была, по–крайней мере, возможность думать и выдумывать тайный смысл, которые содержали или могли содержать эти маленькие сюрпризы.

Сначала я оставлял безделушки на своих местах, но когда их накопилось уже изрядно, отвел им верхнюю полку в своем шкафу – там, где в спичечном коробке хранился каштаново-рыжеватый волос, подобранный мною с подушки…