Ольга Калашян - Я тоже

Нет хуже ада, чем вспоминать в деталях поцелуй, которого так и не было.

Ричард Бротиган. Призрачный поцелуй

Воздух в комнате словно уплотнился, и это не оттого, что было много людей, – нет, с ним пришли проститься только самые близкие: несколько родственников и мы с мужем. Все дело было в атмосфере. Он еще не ушел, но его с нами уже не было, лишь физически, пожалуй. От этого было тяжело вдыхать и невозможно выдохнуть.

Муж сидел у окна с испуганным лицом, скрестив на груди руки и упершись взглядом в желтое пятно на обоях. Я же сидела у его кровати… Макс лежал бледный, весь какой-то выжатый, под сотней одеял, как будто это могло его вылечить…

Я научилась с возрастом держать при себе свои слезы. Теперь они просто копились где-то внутри, и пустые глаза лишь притворялись такими. Я взяла его за руку, и все, о чем я могла думать, было сухим наблюдением – может, так срабатывают наши защитные клапаны? Вот его внезапно ставшая небольшой рука, волосы на пальцах, морщины на ладони… Пустые бороздки в волосах, почти смытый болезнью загар.

– Маша… – Макс с трудом разомкнул песочные губы.

– Да? – Я вздрогнула. Почти все это время он не подавал признаков жизни, казалось даже, что это не он вовсе, а чья-то жестокая тряпичная шутка.

– Я…

В какой-то момент мне показалось, что это стон, – его «я» расплылось в невнятный звук, и поэтому то, как четко и уверенно он сказал все остальное, перевернуло меня.

– Я любил тебя всю жизнь. – Слова были как косточки, которые выдавили из спелой вишни мне на руку, с щиплющим пальцы соком красного сочного цвета…

– Я тебя тоже, – ответила я тихо.

Это вырвалось из меня без размышлений, я сказала это на автомате. А он чуть дрогнул ресницами и закрыл глаза, попытался сжать мою руку… И умер.

Мне казалось, что я должна вскочить от внезапного укола в сердце, от неожиданного толчка в грудь! Но ничего такого я не чувствовала. Просто заторможено констатировала, что от меня куда-то ускользает пол.

Мы опустили нашего друга с восковым лицом и в белой рубашке в землю. Хотелось не думать об этом, но избавиться от таких картин в голове трудно. Как нарочно, помнилось все досконально: комки коричневой земли, бьющий в нос резкий запах цветов, реденькая кучка людей у гроба. Можно хоть триста раз быть отличным парнем, но если с неба падает острый дождь и пронзительно свистит ветер, толпы́ провожающих в последний путь не жди.

Мы все давно были готовы к тому, что останемся без него. Болезнь давно его точила, последние полгода он стал сдавать совсем быстро. Эти полгода, казалось, должны были дать нам время, чтобы подготовиться… Но разве к потере можно подготовиться? Жгучая боль в груди беспощадно напоминала мне, что больше никогда я его не почувствую рядом.

Первый день после похорон . Вечером мы сидели на нашей небольшой кухне с мужем и пили крепкое вино. Каждый из нас пытался вернуться в жизнь. Быт обычно помогает. Я перебирала нитки для новой юбки – надо было подшить ее немного, а Олег делал какие-то пометки в своем ежедневнике. Потом в какой-то момент его ручка застыла – и он вместе с ней. Он отложил в сторону свою работу, снял очки, протер, надел обратно и очень внимательно на меня посмотрел.

– Машка, ты молодец…

– Не поняла? – я откусила нитку зубами и чуть внимательнее, чем следовало, всмотрелась в неровные стежки.

– Ты молодец, что сказала ему это… Думаю, ему было… приятно… Это было правильно. Ты была должна ему эти слова.

– Эммм… Ты о чем вообще? – Я все-таки отложила юбку в сторону. – Что ты имеешь в виду, Олег? Я сказала то, что думаю, я его люблю, конечно же… Любила всегда как брата, как друга, и он меня так же.

Меня слегка смутило, что мы обсуждаем эту тему с моим мужем. Я надеялась, что сказанное мной тогда впиталось в стены. Но, оказалось, эти слова все-таки застряли в моих волосах, я принесла их домой.

Олег ненадолго задержал пристальный взгляд на мне, откинулся на стуле… Потом потянулся за своим пиджаком и сказал:

– Пойду пройдусь немного, день такой… Надо его пережить скорее… Через часик вернусь, не переживай.

Поцеловал меня в макушку и ушел.

День второй . Я не вставала сегодня, а ночью не спала. Вначале немели по очереди руки под подушкой, потом крутило ноги, шестьдесят семь раз я пыталась поменять позу, но это не помогало. Спал мой кот, спал мой муж, спали соседи, но не я. Под утро закрыла глаза и вырубилась на полчаса, чтобы хоть как-то просуществовать на работе. Когда открыла, день уже настойчиво обливал все в комнате бодрящим светом. Место Олега на кровати пустовало – только смятая простыня повторяла контуры его тела да подушка опасно висела на краю.