Ксения Медведева - Мошенники

– Выходит, она продала городскую собственность частному лицу?

Старший инспектор, откинувшись на спинку «ушастого» кресла, внимательно изучал материал, любезно предоставленный ему коллегами. Члены команды, столпившись у двери и затаив дыхание, с любопытством поглядывали на нового начальника, направленного управлением к ним в штаб, как на диковинного зверька в ожидании, что он предпримет. Он пришел по их души, они не справились с делом, потому управление и направило его им, и теперь подчиненные боязливо ожидали вердикта от своего нового начальства.

Старший инспектор, можно сказать, был молод для своей почетной должности – не старше сорока. Высокий, скуластый, в дорогом черном костюме. Он сидел, сложа ногу на ногу, а его пронзительные глаза были в постоянном движении, охватывая страницу за страницей.

С тех пор как он вошел в двери штаба и запросил материал по Моди Триплетт, прошло двадцать четыре минуты (сотрудники четко следили за временем), и это были его единственные слова за все это время.

Старший интендант Осгуд сделал крохотный шажок вперед, на ходу вытирая со лба испарину.

– Все верно, старший инспектор, – проговорил он слегка вибрирующим голосом. – Эта мошенница продала статую Наездника, подаренную городу к его юбилею известным скульптором абстракционистом Ласло Бланком.

– В таком случае она оказала вашему городу большую любезность, – ответил старший инспектор, вспоминая об уродливой статуе растянувшегося на животе осла, с повернутой на сто восемьдесят градусов головой, и наездника сверху совсем без головы, сидящего задом наперед и держащего осла за круп.

Осгуд не знал, говорит ли новый начальник серьезно или шутит, потому сделал вид, что не расслышал его слов.

– Она продавала статую уже восемь раз, наряду с фонтаном в центральном парке и болотом на восточной окраине. Обычно все покупатели приходили к нам на следующий день, когда понимали, что оставленная ею расписка о продаже не имеет законной силы.

– Посадили?

Старший инспектор на секунду оторвал взгляд от созерцания портрета Моди Триплетт, о которой шла речь, и уставился на интенданта Осгуда. Бедняга прикусил язык.

– Кого? – пискнул он.

– Покупателей, – пояснил собеседник, но потом сам же нашел ответ: – Ну да, ведь статью за идиотизм еще не придумали.

И он снова опустил глаза к портрету.

Осгуд взмок. Его размышления опять вернулись к первому вопросу: как реагировать на слова начальника. И опять он решил, что будет безопаснее пропустить их мимо ушей.

– Последний пошел дальше остальных. Он не только демонтировал статую, но и успел погрузить ее на телегу и почти покинул вместе с ней город. Его догнал отряд полиции. Пострадавший был крайне возмущен, ведь, как он говорит, успел сильно полюбить статую, потому госпожа Триплетт, обманув его, нанесла ему глубокую душевную рану.

Старший инспектор уже не слушал его. Он плевать хотел на этих идиотов, которые ради легкой наживы готовы были поверить быстро нацарапанной на клочке бумаге расписке. Его сейчас интересовало лицо, смотрящее на него с портрета, нарисованного местным художником согласно описанию очевидцев.

Моди Триплетт. Она же Кэролайн Мэйбаум, Энни Арден, Криста Бартлетт и Беттель Эфрон.

Женщина, которая успела поднять на уши целый штат, глядела уверенно, даже дерзко. Ее синие слегка раскосые глаза смеялись. Ее взгляд был направлен вверх и слегка в сторону, но даже непрямой, он завораживал и притягивал. Аккуратненький ротик слегка приоткрыт, демонстрируя миру белоснежные зубки. Лицо круглой формы, носик слегка заострён на конце, волосы светлые, короткие, оформлены в замысловатую прическу с множеством кудряшек.

Ее фигуру можно было определить как «пышную». Тем, кому известно истинное достоинство женских округлостей: большая грудь, суженая талия и, широкие бедра, поймет его. И только дилетант, жалкий любитель костей, мог назвать ее «полноватой».

Моди не была красавицей по классическим меркам, но была незабываема. Потому-то старший инспектор не мог взять в толк, почему ее до сих пор не поймали, ведь, увидев такую женщину один раз, ее образ невозможно будет выкинуть из памяти. И вот тут и приходил ответ, что помимо шикарного тела и авантюрного духа, госпожа Триплетт обладала острым умом.

Женщина, которая знает силу своих чар, и умеет ими пользоваться. Это прослеживалось во всем: дерзком взгляде, правильно подобранных нарядах, умело подчеркивающих все достоинства роскошной фигуры, и, как итог, поступках, совершенных с завидным мастерством.