Андрей Мартынов - Колись, grande amore

Неторопливой походкой он пересёк вестибюль отеля «Москва». Секретарь директора, молодая симпатяшка непроизвольно подтянулась, увидев модного молодого человека с папкой в руках.

− Василич у себя? − не то что бы небрежно, но очень спокойно кивнул на дверь с табличкой «Директор гостиницы». Фамилию и имя директора он выяснил заранее, конечно.

– Как Вас представить?

− Андрей с «Мосфильма».

– Простите. Войдите, пожалуйста. Он один.

Улыбка была очаровательной: ну как же, она, конечно, его узнала.

Просторный кабинет директора, обставленный дорогой офисной мебелью, выглядел уныло из-за струившегося по стёклам холодного дождя и серого осеннего неба за окнами.

Обаяние на лице Андрея было неподдельным, когда он приближался к массивному столу – он ещё с тех мосфильмовских дней любил общаться с директорами разных предприятий, выпить рюмочку другую, обсудить разные проблемы. Руку Андрей протягивал уже с порога, как будто их связывало одно большое общее дело. Обменявшись рукопожатием, директор бегло прочитал письмо, адресованное ему лично руководством «Совинфильма», с просьбой оказать содействие в размещении сотрудников съёмочной группы к/к «Карнавал» (СССР – Англия, США) в вверенной ему гостинице…и т.д. Письмо было напечатано на настоящем красивом цветном фирменном бланке. Как бывалый человек, Андрей всегда брал эти бланки в разные поездки, уже не работая в кино. Текст он напечатал за углом в какой-то конторе полчаса назад за шоколадку.

– Пётр Васильевич, нас пока только двое. Я и художник-постановщик. Мы займёмся выбором натуры, и хлопот с нами не будет. Остальная группа, человек тридцать приедет дней через двадцать. За это время я всё утрясу с «Интуристом». А пока два одноместных. Оплата наличными.

Пётр Васильевич на чуть-чуть задумался:

− Андрей…

− Просто Андрей.

– Андрей, дело в том, что у нас одноместные и двухместные номера все расписаны. Завтра заезд финнов большой. Возьмите «люкс», а после финнов я вас переведу в одноместные, если захотите.

«Разместить» − виза на письме «Совинфильма» была размашистой, рукопожатие крепким. Администратор за стойкой оформила всё быстро.

Олег улыбнулся, когда на бланке «Совинфильма» напротив своей фамилии Шувалов он увидел тире и должность − «художник-постановщик». Должно быть интереснейшая творческая работа:

− Я не согласен. Почему не режиссёр − постановщик?

Сам Андрей представлялся как организатор кинопроизводства, директор кинокартины.

Через два дня Андрей пригласил Петра Васильевича в «люкс» к Олегу на «день рождения». И зная, что тот откажется заглянуть, передал его жене заранее приготовленную огромную дорогущую коробку шоколадных конфет, а самому директору – великолепный коньячный набор из трёх бутылок какого-то отборного. Их взаимная симпатия росла, когда Андрей непременно с каким-либо далеко не дешёвым сувенирчиком иногда заглядывал в кабинет. И в дальнейшем все вопросы с заселением он решал из Москвы по телефону в разговоре лично с самим Петром Васильевичем, заранее бронируя места для членов «съёмочной группы».

Так Олег забыл о доме, о Москве ещё на месяц. И стал активней делать деньги. А Андрей, исследуя гостиницу «Москва», познакомился с очень привлекательной барменшей Алёной.

Журнальный столик украсила нераспечатанная бутылка армянского коньяка высшей пробы, ваза с фруктами и шоколад. Аромат крепчайшего кофе заполнял гостиничный номер. Алёна оглядела всё вокруг с очаровательной улыбкой:

− Красиво живёшь. – И, сбросив ноги со стола, с явным удовольствием принялась резать лимон тонкими дольками.

Комнату пронизывал дух взаимной любви и дружбы.

− Помоги раздеться. Только не всю сразу, дурачок. – Наконец-то начиналось веселье.

Андрей помог снять дублёнку, ощутив потрясающий запах её тела. Мысли работали только в одном направлении – останется ли она на ночь и когда же ей «навязывать силовую», как шутят хоккеисты. Но что-то здесь не так. Похоже, его ждут сюрпризы. Опыт у Андрея был большой, но сейчас он не мог предугадать развитие событий. Алёна была далеко не простушка. Он это чувствовал и понимал.

Красивый был цвет коньяка в хрустальных бокалах и необыкновенный запах. Алёна потирала ладошки. Они чокнулись, и она с наслаждением сделала глоток. Карие глаза выражали недовольство, когда она вопросительно оглянулась на Андрея и на нетронутый бокал.

– Алёнушка, ну я же не пью. Ты же знаешь.