Ли Мюррей - Ловушка для осьминога

Пусть же будут они моей исповедью, моей мелодией или песнью, моей картиной или скульптурой. Я буду сбиваться и не попадать в ритм, буду терять голос и забывать слова, буду фальшивить, я буду наносить лишний мазок и ошибаться, моя рука может дрогнуть, но я буду продолжать писать, пока не закончу, пока не будет высказано каждое слово, которое должно быть высказано. Судьба доказала мне, что настоящая любовь в чистом виде существует. Ей невозможно сопротивляться, она туманит рассудок, пьянит… И она заставляет страдать. Бьет, выбивая весь воздух из грудной клетки и не дает дышать, хватает за горло, вырывает и мнет сердце ледяной рукой.

Я расскажу вам свою историю, вновь преодолею уже пройденный путь из прошлого в настоящее с самого начала и до конца, и высшей наградой для меня будет, если вы тоже почувствуете .

Мне было семнадцать. Тощий черноволосый пацан, только что окончивший школу и поступивший в институт, выбранный по настоянию матери в последний момент, когда сроки уже поджимали, потому что сам я тогда не знал, чего хочу. Я думал, что хочу быть журналистом, но, знаете, тогда я был так робок и гибок, прямо как пластилин, и родители воспринимали мое стремление, как необдуманный романтический каприз. Мне внушили, что журналистика и не профессия вовсе, а так, фикция, к тому же в нашей стране это совсем недостойное, неблагодарное дело, и если мне захочется писать в будущем, то я смогу делать это и будучи специалистом в другой области, более востребованной. Посмотри, говорили они назидательным тоном, указывая на очередного популярного ведущего какой-нибудь политической телепрограммы, вот видишь, чего он добился, а вот он закончил технический вуз. Разумеется, после тысячи неудачных попыток я уже даже не пытался объяснить, что писать и вести передачу на телевизионном канале не одно и то же, но кому это было интересно? Таким образом, следуя родительским наставлениям и под их напором я поступил на факультет международного права престижного, но не слишком известного московского института с весьма богатой историей. Для матери основным аргументом в его пользу послужили «сильные языки», и она не прогадала. Английский язык там преподают отменно, даже самый ярый ненавистник сего учебного заведения не посмеет спорить с данным фактом. И уголовное право, между прочим, тоже.

Перед тем как мы пустимся в дебри моих студенческих лет, я позволю себе вернуться на шаг назад во времени, в выпускные школьные годы, чтобы немного пролить свет на собственную личность. В старших классах я был тихим, достаточно замкнутым, стеснительным парнем, зачастую сидевшим в одиночестве за одной из последних парт. Во всей школе у меня был только один настоящий друг, с которым мы вместе занимались смешанными единоборствами в местном зале на районе, но он, в отличие от меня, находил язык со всеми и общался со многими ребятами, поэтому мы не были все время вместе, и «мы с Тамарой ходим парой» было точно не про нас. С девчонками у меня не складывалось, они мной не интересовались, а бегать за ними с высунутым языком я желанием не горел. Я увлекался компьютерными играми и много времени проводил за книгами, пропадая в вымышленных мирах, которые мне казались в тысячу раз прекраснее и интереснее мира реального. В общем, выходило так, что популярным парнем я не был и у меня не было своей компании, поэтому, находясь в школе, я обычно пребывал в роли молчаливого стороннего наблюдателя. Я проводил внутри себя непрерывный всесторонний анализ поведения, разговоров, поступков, характеров, принципов, интересов, приоритетов моих одноклассников и ребят-ровесников из параллельных классов. Мои наблюдения впоследствии развили во мне чутье и своеобразное интуитивное восприятие других людей, я научился в них неплохо разбираться, видеть насквозь если не с первого взгляда, то через короткий период времени общения и взаимодействия, подмечая различные мелкие детали, слова, казалось бы, незначительные, запоминая их и сопоставляя с чем-то, на что обратил внимание позднее. Научился соблюдать дистанцию и не подпускать к себе, если не хотел. Во мне как будто проявился какой-то психологический подсознательный инстинкт. Я научился чувствовать других людей. Человек, никогда не наблюдавший со стороны, просто не обращает внимания на многие мелочи, крупицы, из которых складывается личность, именно поэтому люди так часто становятся близки, толком ничего не зная друг о друге, а потом пребывая в удивлении и шоке от человека, которому доверились, хотя все можно было предвидеть заранее при должной внимательности и осмотрительности. Люди не распознают друг в друге неискренность, ложь, подлость, жестокость, зависть, они просто не видят их, не умеют видеть, а еще они часто сами такие. Каждый стремится спрятать как можно глубже внутри то черное, что таится в душе, никто не хочет выставлять напоказ свои недостатки и слабости, никто не хочет быть честным. Люди не хотят быть искренними, они хотят, чтобы их витрина была самой чистой, ухоженной и красивой, чтобы на нее обращали внимание, а что внутри – не важно. Люди любуются этими витринами и берут с витрин, им этого достаточно до того момента, пока не провалятся под сгнивший фундамент, и тогда они начинают причитать, хотя сами ничем не лучше, просто они попались первыми.

Читать дальше