Владимир Великий - Человек без маски

Молодой мужчина в предвкушении почитать, слегка потер руки и присел за стол. Его попытка придвинуть стул к себе поближе успехом не увенчалась. Однако он не расстроился. Желание полистать свежий источник информации взяло верх. В последнюю неделю ему было не до газет. Вскоре он двинулся в спальное помещение. Лег в постель и по самую голову укрылся одеялом. Напрягать свой мозжечек ему больше не хотелось. Он все настойчивее погружался в сон, физиологическое состояние покоя и отдыха.

1979 год. 20 февраля. Вторник. 7 часов 40 минут. Рокотова неожиданно кто-то толкнул в плечо и быстро снял с его груди одеяло. Затем раздался голос:

─ Советский воин, хватит спать… Просыпайся, а то опоздаешь в столовую. ─ Из-за неподвижности лежачего голос тут же перерос в командный. ─ Эй, салага, вставай, а то останешься голодным…

Рокотов нехотя открыл глаза и увидел перед собою худощавого мужчину, лет тридцати пяти, сорока. Его лицо было тщательно выбритым, о чем свидетельствовали еле заметные ссадины от электрической бритвы. Одет он был в темно-коричневую пижаму. Его русые волосы были тщательно зачесаны на бок, на голове был пробор. Несколько ехидный взгляд незнакомца, стоявшего возле кровати, новенького разозлил. Он слегка приподнял голову с подушки, и зыркнув глазами по сторонам, сквозь зубы процедил:

─ Ты, земеля… Я вижу, что ты еще не научился отличать салагу от старика. ─ Заметив на физиономии коротышки не то растерянность, не то страх, он продолжил натиск. ─ И кто ты такой, что даешь мне указания?

Рокотов вновь повернулся на бок и набросил на свою голову одеяло. Ему сейчас было все безразлично. И это новая обстановка и личная жизненная неопределенность. В том, что его поучал не то прапорщик, не то «задвинутый», так прозывали в армии офицеров, которые дослуживали свой век и ждали пенсии, он нисколько не сомневался. Через некоторое время его вновь толкнули в плечо. И опять раздался уже знакомый ему голос:

─ Товарищ новенький… Просыпайся, останешься голодным… Голодать надо с умом, без ума голодать ─ комедия…

Рокотов и на этот раз не реагировал, продолжал лежать. Он слегка вздохнул, когда неизвестная, притом наглая «муха» зашаркала ногами в сторону коридора. Он слегка скинул одеяло на уровень плеч и приложил руку к своему лбу. Закрыл глаза и тяжело вздохнул. Лоб был страшно горячий, словно раскаленный утюг. В висках стучало и сильно давило. От чего появились боли, лежачий и сам толком не знал. Возможно от душевных переживаний или от сквозняков, которые гуляли в автобусе. Кое-кто из пассажиров не выдерживал спертого воздуха и открывал окна или воздушные задвижки на крыше салона.

Через некоторое время к Рокотову опять кто-то подошел. На этот раз его не толкали в плечо и не пугали голодом. Он услышал:

─ Товарищ капитан, я сержант Георгадзе… Я дежурный по отделению…

Офицер не среагировал. Продолжал лежать с закрытыми глазами. После сиеминутного молчания донесся все тот же голос, но уже более уверенный:

─ Товарищ капитан, подполковник Дрогов ждет Вас у себя в кабинете в десять часов утра…

Новенький с неохотою открыл глаза и очень медленно повернул голову в сторону, откуда только что раздался звук голоса. Неподалеку от его кровати стоял высокий молодой человек, одетый в халат синего цвета. Андрей некоторое время лупал глазами. Он все еще не понимал, почему солдат был такой мордоворот и к тому же в синем халате. За всю жизнь он всего пару раз был в медицинских учреждениях, никто из обслуги не ходил в подобном одеянии. Заметив удивление на лице новенького, Георгадзе встал по стойке «смирно», и словно на военном параде, протараторил:

─ Товарищ капитан, Вам необходимо переодеться… Начальник отделения в военной форме одежды никого не принимает…

Капитан указания дежурного пропустил мимо ушей. Ему и так было давно известно, что больные должны иметь специфическую одежду. Он быстро сбросил с себя одеяло, встал и неспеша оделся. Саквояж, полупальто и фуражку взял в руки. Затем он последовал за «синим халатом». В голове офицера внезапно появилась неординарная мысль, которую он подхватил стремительно, почти слету. Он решил следовать ей до самого окончания пребывания в госпитале. Его кредо заключалось в следующем. Гвардии капитан Рокотов в этом заведении никому не мешает и ему никто не должен мешать. Искать правду, особенно в психушке, равносильно бегать по стенам или по потолку. Делать первое, он считал не только бессмысленным, но и опасным занятием. Делать второе он не мог по причине своей физической немощи…