В. Духопельников: Владимир Великий

Никто из первых киевских князей не оставил по себе такой памяти, как Владимир Святославич. О нем и времени его правления на Руси, когда государство достигло своего могущества, отразило нападения печенегов и других внешних врагов, народ слагал былины, сказания и песни. В песнях этих величается князь стольнокиевский Владимир Красно Солнышко и прославляются его могучие богатыри. В песнях и былинах живет память о стародавних временах. Конечно, много в них за давностью перепутано, прибавлено, чего не было и быть не могло, а все-таки смысл их правдив. В иной песне поется, а в былине рассказывается про то, что было уже после Владимира: так, богатыри его бьются с татарами, тогда как про них при Владимире и слуху не было. Но это произошло потому, что крепко засел он в памяти народной, и никто другой из русских князей не может стать с ним вровень. Он был настоящий русский князь: на поле ратном грозный, на веселом пиру приветливый, милостивый, до нищей братии щедрый. Он крестил Русь; с него она начала называться Святой и Православной, и Русская церковь причислила его к лику своих святых, назвав равноапостольным. Память о Владимире Святославиче через многие столетия дошла до наших дней. Но прежде чем начать рассказ о Владимире Великом, обратимся к истории возникновения Руси.

Далекое прошлое русской, а в настоящее время и украинской, истории вызывало раньше и продолжает сегодня вызывать многочисленные споры, порождает разнообразные, порой диаметрально противоположные точки зрения и выводы. И это вполне закономерно. Первые летописи на Руси начали составлять в Киеве и Новгороде, предположительно с конца X – начала XI столетия. А дошедшие до нас летописи, включающие материал этих ранних свидетельств, датируются концом XIV–XVI столетием. Естественно, за это время на Руси утекло много воды, произошло много событий, изменивших конфигурацию государственных границ. Понятно, что летописцы, писавшие в поздние времена, видоизменяли тексты, вносили свои правки и дополнения. Вспомним пушкинского монаха Пимена, который трудился в тиши монастыря. И труд этот был нелегким, об этом говорит и монах из Нижегородского княжества Лаврентий: «Радуется купец прикуп сотворив, и кормчий в отишье пристав, и странник в отечество свое пришед; так же радуется и книжный списатель, дошед конца книгам. Тако ж и аз худый, недостойный и многогрешный раб божий Лаврентий мних… А ныне, господа отцы и братья, оже ея [если] где описал, или переписал, или не дописал, чтите [читайте], исправляя бога деля [ради бога], а не кляните, занеже [так как] книги ветхи, а ум молод, не дошел». Это единственная сохранившаяся летопись, у которой имеется конкретный автор. А начинается она с «Повести временных лет», написанной еще в начале XII столетия в Киеве монахом Нестором: «Вот повести минувших лет, откуда пошла Русская земля, кто в Киеве стал первым княжить и как возникла Русская земля».

Автор «Повести» начинает свое повествование рассказом о том, как разделена была земля между сыновьями Ноя. «По потопе [после потопа] трое сыновей Ноя разделили землю – Сим, Хам, Иафет. И достался восток Симу… Хаму же достался юг… Иафету же достались северные страны и западные… Дунай, Днестр, Кавказкие горы, то есть Венгерские, а оттуда до Днепра, и прочие реки: Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга, которая течет на восток в страны Сима. В странах же Иафета сидят русские, чудь и всякие народы…» Далее автор рассказывает о племенах славян, которые в будущем составят Русское государство. «Вот кто только говорит по-славянски на Руси: поляне (жили в среднем Поднепровье. Здесь основан Киев), древляне (рядом с полянами, вдоль реки Припять), новгородцы, полочане (на территории современной Беларуси), дреговичи и радимичи (верхнее течение Днепра), северяне (современная Черниговская и часть Сумской области), бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем ставшие называться волынянами. А вот другие народы, платящие дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливонцы – эти говорят на своих языках, они – потомство Иафета, живущее в северных странах». Таким образом, летопись свидетельствует о том, что на этой стадии у славян существовали государственные образования, поскольку они собирали дань с соседних племен.