Владимир Великий - Сатана

Информации, как таковой, у него не получилось. Яшин, слегка улыбнувшись, подошел к стоящему навытяжку мужчине и по-дружески сказал:

– Федор Иванович, ты так и не догадываешься, почему я приехал в Назаровку. Нет, нет, я приехал сюда не ругать тебя за то, что только в твоей деревне из-за погодных условий не происходит сев зерновых. К сожалению, советская наука не может сегодня направлять силы природы. Я уверен, через два-три дня мои земляки выйдут в поле и сделают все возможное и необходимое для богатого урожая… Ты, знаешь Федор, сегодня для нашей, для моей деревни великий праздник. В час дня, как мне обещали энергетики, к нам прийдет ток, о котором мои земляки, как и я, еще пацаном, мечтал ни один десяток лет…

Больше времени для разговора не было. Мужчины быстро вышли из конторы и направились в сторону дома семьи Проненко, который находился на самом конце улицы. Ходьбы до дома было минут десять, не больше. Улицей мужчины не пошли, пошли задами, вдоль огородов. Проселочная дорога была так исковеркана тракторами, что в некоторых ее местах зловеще сияли лужи, наполненные водой. По пути Киселев уже чувствовал себя полным хозяином. У него на нет ушла не то боязнь, не то страх перед такой важной персоной. Ему было приятно осознавать, что несмотря на большую разницу в занимаемой должности, Яшин держался с ним очень просто, давал ему возможность высказывать свое мнение. Взаимная сипатия друг к другу, в первую очередь, окрыляла Киселева. Он то и дело говорил о своих планах по перестройке работы в деревне. Рассказал и о том, кто в Назаровке умер, кто родился. Иван Николаевич внимательно слушал собеседника, который, как и он сам, то и дело чавкал сапогами по грязи. Он иногда поддакивал, а иногда и переспрашивал идущего, особенно тогда, когда это касалось новых поселенцев. К числу таких относился и Павел Проненко, приехавший с семьей из Украины. Киселев с улыбкой на лице дал его краткую характеристику. В отличие от многих назаровчан Павел был не только балагур и весельчак, но и человеком слова и дела. Семейство Проненко оказалось на редкость трудолюбивым. Буквально через полгода после приезда, некогда заброшенное строение превратилось в приличный дом с благоустроенной оградой. Обзавелись новоселы и скотиной.

Молодожены уже ждали желанных гостей. Неизвестно откуда семьи жениха и невесты были уже в курсе того, что первый секретарь райкома партии в деревне. Однако никто не знал того, зачем и почему он приехал в деревню, да еще в такую погоду, когда хороший хозяин собаку во двор и то не выгонит. Кое-кто даже подумал, что семья Проненко навряд ли была известна первому лицу района. Заслуг, как таковых, ни у электрика, да и у лесника не было. Все были в догадках. Тем более, «башковитый», так иногда «величали» Яшина, давненько не посещал родную деревню.

Под аплодисменты, свист, да «ухабистые» песни женщин два руководителя вошли во двор, где под навесом из досок, покрытым толью, проходило свадебное торжество. Свадебный стол был накрыт на сотню, а может и больше человек. Угощения были чисто крестьянские, как говорят, все было со двора. Иван Николаевич сразу же был приглашен к молодым, и как полагалось высокому гостю, произнес тост. Все сидящие за столом, и те, кто стоял, не могли не видеть волнения своего земляка. Высокий гость, несмотря на все усилия, не мог его скрыть. Яшин, сжимая руками стакан с водкой, который был наполнен до краев, несколько приглушенным голосом начал говорить:

– Дорогие мои земляки, сибиряки, молодожены! Мне сегодня приятно приветствовать это торжество. Я, как и все, рад поздравить двух молодых людей, которые решили создать новую социалистическую семью. Хочу от души пожелать молодым здоровья, счастья, много детей и взаимного понимания. В качестве подарка молодоженам, да и всем моим землякам, я привез то, что так долго обещал. Это великое достижение социализма – электрический свет…

Секретарь подошел к молодым, по-русскому обычаю обнял жениха и поцеловал невесту. Участники торжества встали из-за столов и начали кричать «Горько!». Затем все они дружно «опрокинули» по стакану за любовь и счастье виновников торжества. После этого стали внимательно наблюдать за тем, как молодые друг друга целуют. И как раз в этот момент Федор Иванович щелкнул выключателем в доме. Большая электрическая лампочка ярко осветила комнату .

Люди, впервые увидевшие электрический свет в доме электрика, сразу же рванулись в дом. Многие от радости плакали. Плакал вместе со своими земляками и первый секретарь райкома партии. Он, наверное, плакал так же сильно, когда в глухую деревню пришла похоронка, в которой извещалось о том, что в танковом сражении под Курском погибли Николай Денисович Яшин и Надежда Ивановна Яшина, отец и мать. Погибли в один день, муж и жена, командир танка и санитарка. Погибли как герои, отдав свои молодые жизни ради мирного будущего своего единственного сына. Похоронка пришла на имя бабушки, которая присматривала за пятнадцатилетним внуком. Через полгода от голода умерла и она, успевшая в день смерти отдать своему внуку похоронку. Ванька очень переживал смерть близких ему людей. Высох, стал как тростинка, но не сдался. Наоборот, смерть отца и матери, бабушки закалила юношу. Младший Яшин поехал в город, работал на танковом заводе, после работы учился. Стал комсомольским вожаком в цехе. После заочного окончания технического вуза молодого коммуниста Яшина направили директором совхоза в соседнюю область. В сорок два года он возглавил партийную организацию Машинского района Ктомской области, у себя на родине.