Линдсей Армстронг: Свидание с прошлым

– Да не нужен мне доктор, – выдохнул он, потянувшись к Мии. – Просто ты так выросла… Стала совсем взрослой. И невероятно прекрасной…

Очутившись в сильных руках, она невольно выдохнула и вдруг почувствовала, что каким-то непостижимым образом уже лежит рядом с ним на диване.

– Карлос! – возмутилась она, пытаясь сесть. – Что ты творишь?

– Расслабься, – выдохнул он едва слышно.

– Но… Даже если забыть обо всем остальном, вдруг у тебя череп разбит?

– В таком случае мне точно нужны тишина, тепло и забота. Как ты считаешь?

– Я… ты… наверное, но… – Не в силах спорить, она замолчала.

– И именно ими вы вполне можете меня обеспечить, мисс Гардинер, так что не могли бы вы перестать вертеться, как селедка на сковородке?

– Как селедка? Да как ты смеешь?

– Извини, наверное, действительно не самое приятное сравнение. А как насчет пойманной русалки? – Легонько погладив Мию по телу, он прижал ее к себе чуть крепче. – Селедка! Да как мне только в голову пришло такое сравнение!

Набрав воздуха, чтобы возмутиться, Мия вдруг звонко рассмеялась. А потом обнаружила, что они оба смеются, и ей стало невероятно хорошо и спокойно.

Улыбаясь, она лежала в руках Карлоса, и, когда он ее поцеловал, не стала сопротивляться, наслаждаясь умелыми объятиями и поцелуями, пока он говорил, какие у нее роскошные губы, нежная кожа и шелковистые волосы, впервые чувствуя пробудившееся в теле желание и необычайно остро осознавая мужскую силу, четкие черты лица, широкие плечи и умелые руки.

Мия не просто не сопротивлялась, но и жадно отвечала на поцелуи, а когда все закончилось, снова мирно лежала подле него, крепко обвив подтянутое мужское тело руками, впервые в жизни ясно понимая, что и его может тянуть к ней. Потому что с чего бы еще ему вдруг лезть к восемнадцатилетней девчонке? Да еще и говорить, что она стала совсем взрослой и невероятно прекрасной?

Нельзя же все это списать на сотрясение мозга?

Два дня спустя Мия покинула поместье О’Коннеров и направилась в университет в Квинсленде, попрощавшись с гордыми и немного грустными родителями, которым оставалась любимая работа. К тому же отец всегда очень уважал Фрэнка О’Коннера, сумевшего добиться от своей строительной компании миллионных оборотов. Правда, Фрэнк недавно перенес инфаркт и оказался в инвалидном кресле, передав все дела Карлосу.

Имя же сыну дала мать, миниатюрная испанка, красавица в молодости, сохранившая чувство стиля и больше всех в семье любившая поместье, за которым ухаживала мать Мии, и сад, за который отвечал ее отец. Сама же Мия в некотором роде унаследовала таланты обоих родителей, обладая, как выражался отец, «зелеными руками», и при этом отлично умея создавать уют и готовить.

А еще она никогда не забывала, скольким обязана родителям, годами копившим деньги, чтобы дать ей лучшее образование в частной школе-интернате, именно поэтому, возвращаясь домой, она не покладая рук помогала по хозяйству, а теперь с радостью готовилась воплотить их мечту, получив университетское образование.

Но через два дня после шторма она уезжала в полном смятении.

Голова шла кругом, но оглядываться назад она не собиралась.

– Придет Карлос О'Коннег, – объявила Гейл, помощница Мии.

Готовившая цветочную композицию Мия на секунду замерла, а потом все же поставила розы в вазу.

– Он брат невесты, – закончила она, как ни в чем не бывало.

Опустив список приглашенных, Гейл посмотрела на начальницу.

– Откуда ты знаешь? У них разные фамилии.

– Если точнее, сводный брат, – поправилась Мия. – Одна мать-испанка, отцы разные. Она на пару лет старше, кажется, ей года два было, когда умер ее отец, а мать повторно вышла замуж, и у нее родился Карлос.

Отступив на шаг, Мия пристально оглядела свою работу.

– А чему ты удивляешься? Имя О’Коннеров всегда на слуху.

Гейл поджала губы, но спорить не стала. Она снова принялась изучать список.

– Тут говорится Карлос О’Коннер плюс один. Без уточнений. Кажется, я читала что-то про Нину Фрэнч. Настоящая красотка, да и кому не захочется получить все его деньги? Он же невероятно богат, верно? Да и сам чертовски хорош, как ты считаешь?

– Точно. – Нахмурившись, она разглядывала лежавшие у ног голубые и розовые гортензии. – И куда мне их поставить? Может, как ни странно это звучит, в веджвудскую супницу? Они неплохо в ней смотрятся. Ну а ты, Гейл?

Очнувшись от приятных мечтаний о Карлосе О’Коннере, помощница вздохнула: