Линдсей Армстронг - Признаться в любви нелегко

Консультант по вопросам семьи и брака оказался мужчиной лет под сорок.

Никола Хэркорт с сомнением взглянула на него и нехотя села. Она начала жалеть о своем порыве, едва успев переступить порог, а сейчас пожалела еще больше. В роли консультанта она ожидала увидеть уютную женщину средних лет, эдакую «наседку», но уж никак не мужчину, да еще такого молодого.

– Чем могу помочь? – спросил он и сочувственно улыбнулся, очевидно заметив ее настороженность. – Отец Питер Каллэм. – Он вопросительно посмотрел на нее.

– Я бы предпочла, чтобы мы называли друг друга по имени, если вы не возражаете. Меня зовут Никола.

– С удовольствием, Никола. Может быть, вам будет небезынтересно узнать, что я – служитель культа и имею специальную подготовку по оказанию помощи при неблагополучных браках.

– Вот как. – Лицо Николы немного посветлело. – Понимаете, я не очень уверена в том, что делаю…

– Когда человек находится в отчаянном положении, всегда очень полезно излить кому-то душу…

– Я вовсе не нахожусь в отчаянном положении, – прервала его Никола.

– Тогда, значит, вас беспокоит то, что ваш муж может неодобрительно отнестись к этому вашему шагу?

Никола широко улыбнулась.

– Уверена в этом. Но на самом деле меня это не беспокоит.

Питер Каллэм, улучив момент, изучающе посмотрел на нее и пришел к выводу, что Никола Хэркорт – необычайно привлекательная женщина. Он дал бы ей не больше двадцати лет. У нее были светлые блестящие волосы, ровными прядями падающие ниже плеч, синие глаза с умело подкрашенными ресницами, маленький прямой носик и красиво очерченные губы.

О ее здоровье свидетельствовали атласная кожа, прекрасный цвет лица и ясные глаза, а о материальном достатке – безупречного покроя одежда.

Питер слегка нахмурил брови и решил прямо переходить к делу.

– Если не отчаяние, то что же тогда привело вас сюда?

Никола заерзала в кресле.

– Дело в том… – Она смущенно помолчала, тряхнула головой и вздохнула. – Дело в том, что я хочу оставить своего мужа, который, кстати, нисколько меня не любит.

Консультант по вопросам семьи и брака сложил руки на столе.

– Вы хотите сказать, что он вас разлюбил? У него другие женщины? Он жесток с вами?

Никола захлопала ресницами. Удивление мелькнуло в ее глазах.

– Он и пальцем никогда меня не тронул. Он… довольно мил, когда… то есть… – Она замолчала, закусив губу.

– Понятно. – Консультант выпрямился. – Духовная жестокость может быть столь же ужасной, как физическая, и, несомненно, требует некоторого вмешательства.

Никола сморщила носик.

– Это не того рода духовная жестокость, – сказала она с легким удивлением. – Он… мы не женаты… по-настоящему. То есть мы женаты, но это был брак по расчету, так что мы живем хотя и в одном доме, но в какой-то степени каждый своей жизнью. – Она помолчала, потом добавила: – Мы никогда не спали вместе.

– Понимаю. А зачем же он на вас женился?

– Я хорошо отношусь к его детям.

Консультант по вопросам семьи и брака изумленно уставился на нее.

– И это единственная причина, по которой он на вас женился?

Никола опять смущенно помолчала.

– Понимаете, – пробормотала она, – это останется между нами?

– Безусловно.

– Дело в том, что муж к тому же мой опекун. Он был компаньоном моего отца. После его смерти (моя мама умерла много раньше) он взял бразды правления в свои руки. Два года назад я попала в весьма опасную ситуацию с одним мужчиной, и мой опекун предложил… заключить брак по расчету. Видите ли, я унаследовала довольно большое состояние, и это сделало меня мишенью для… ну, я не хочу вдаваться в подробности, но… – Она махнула рукой.

– И теперь вы хотите положить конец вашему браку?

– А вы бы хотели состоять в браке только потому, что умеете обращаться с детьми, и только ради того, чтобы избегать неприятностей? – спросила Никола, подняв бровь.

– Скорее всего, нет, но, мне кажется, единственное, что вам нужно, – это нанять себе хорошего адвоката и добиваться, чтобы брак был аннулирован на основании того, что между вами нет супружеских отношений.

Никола бросила на него взгляд.

– Это не так просто. Во-первых, мой муж сам является лучшим адвокатом в городе. Во-вторых, согласно завещанию моего отца, я не могу притронуться к своему состоянию до тех пор, пока не достигну возраста двадцати трех лет.