Евгения Хамуляк: Проклятье старого козла

Юля готовилась к убийству тщательно. Имелась веская причина для преступления. Жертва была. Не имелось оружия убийства.

– А теперь по порядку, – так говорила себе Юля, представляя себя поруганную в кабинете следователя, если вдруг случится осечка.

Полгода назад мама Юли заболела тяжелейшим заболеванием. Для операции требовалось тридцать тысяч. Не деревянных и не оловянных, а заморских, желательно в слитках из Форт-Нокса, где по слухам мышь повесилась.

А если без шуток – требовалось чудо. Сестра Юли Маша, скопив немного денег, отправилась за таким чудом в Индию, отмаливать грехи мамы и семьи, за которые им послано такое тяжелое испытание.

– Мои тоже отстирай! – бросила Юля вслед взбалмошной сестре, отправившейся в аэропорт, укутанная в сари по самый отит, когда за окном стоял мороз, чтобы сесть на самолет до Дели.

– То же мне, чудо расчудесное, – хмуро подумала Юля, но в душе пожелала сестре удачи.

А сама села думать, где взять деньги, если вдруг сестра – прачка кармы окажется дилетанткой или случится нелетная погода в Дели, или всю хорошую карму разберут и мама…

– Мама не умрет! – твердо решила Юля, и в черных глазах зажегся такой огонь, который без пистолета прострелил бы кого-угодно насквозь.

Золотых слитков Юля к двадцати девяти не накопила, но зато они имелись у ее начальника Захара Анатольевича. Старого козла, как его за глаза по-доброму и не по-доброму называли в компании, где Юля работала секретарем.

Захару Анатольевичу всего-то было пятьдесят с копейками, в его годы богачи впервые задумываются о наследниках. И Захар Анатольевич, холостой и богатый, и к своим годам полная сирота – мечта всех невест, уже «задумывался» со всеми секретаршами, бухгалтершами и прочим персоналом из офиса и мест, где проводил время. С Юлей он тоже пытался «задуматься», получив обжигающий черный отказ и готовность к увольнению, если понадобится. Но увольнять стойкую оловянную секретаршу по какой-то причине богач не стал. Просто бродил вокруг да около, как голодный козел вокруг молодой капусты.

И когда с мамой случилась беда и понадобились деньги, первым, о ком подумала Юля, был Захар Анатольевич. Других богачей Юля лично не знала, но готова была убить их вместе или по одиночке ради денег и здоровья мамы.

Теоретически можно было б попросить у шефа взаймы или продаться, даже родить наследника, но Юля знала, что столько не дадут, она столько не стоит, даже вместе с наследником. Поэтому единственным способом заполучить деньги у жертвы, то есть у Захара Анатольевича, было убить его, сначала втесавшись в доверие и узнав, где они лежат… О том, что деньги где-то полеживали теплым наликом, как личная секретарша шефа, Юля догадывалась, видя шоферов с чемоданчиками, выходящих из бухгалтерии два-три раза в неделю в неизвестном направлении.

Про «втесаться в доверие»: доверие не являлось трудностью. Его жертва давно искала сама.

– Ну что ж, не лезьте на рожон в следующий раз, Захар Анатольевич, если доживете до следующего раза, – вздохнула Юля, полная решимости найти деньги на операцию матери.

Только оставался открытым вопрос орудия убийства и инсценировка, естественно.

Удушение и причинение физического вреда сразу отпадали. «Старый козел» был настоящийм бугаем. Или, как его называли секретутки и бухгалтерши с официантками и стюардессками, с которыми, кстати, романы долго не длились, – «седовласым Ричардом Гиром». Все от того, что Захар Анатольевич очень отдаленно напоминал голливудского актера. Очень отдаленно. По мнению Юли, из общего у них были только седые виски и достаточная упитанность. Захар Анатольевич был подтянутый, плечистый, с крупной бычьей шеей и весь седой на голову. Одним словом, Захара Анатольевича – непьющего, некурящего, спортивного – трудно было взять голыми руками.

Отпадали также и яды. Юля в них вообще не разбиралась, кроме того, что однажды где-то увидела или услышала, что смертельным будет, если выпить уксуса или бензина или жидкости для мытья стекол. Или вот еще краска для волос имеет какой-то смертельный компонент. На то чтобы понять, как заставить шефа проглотить уксус или краску для волос, Юлиной фантазии не хватало. Ведь он был трезвенником, а в здравом уме только идиот или сумасшедший выпьет жидкость для мытья стекол. Знакомых фармацевтов или химиков с лаборантами, чтоб подойти к вопросу профессионально, Юля, к сожалению, не имела. Одним словом, Захара Анатольевича, непьющего и некурящего, трудно было взять голыми руками.