Ирина Абеляр - Рапсодия для двоих

Светка не простила несостоявшемуся мужу и отцу явного пренебрежения к её горю, безутешному, как сама смерть. Правда, со временем жгучая обида уходила всё глубже, постепенно уступая место холодной рассудительности. А невостребованная материнская любовь у раздобревшей после неудачных родов женщины перешла на купленного за большие деньги рыжего котёнка редкой породы.

Бесхвостый малыш оказался с норовом и щедро одаривал свою кормилицы болезненными укусами, с садистским удовольствием вонзая острые коготки в её заботливые руки. Породистый кот, имевший настоящий кошачий паспорт с вписанным в него мудрёным именем, получил от новой хозяйки доступную для произношения и понимания кличку. Светка самозабвенно возилась с коварным Лёвой и днём, и ночью. В ответ на ласку крохотный комочек прижимался к её холодным ногам, натужено мурчал и сердито точил коготки об её новые колготки.

Умное животное всеми силами желало пробудить свою названную мать от затянувшегося сна, в котором она оказалась перед отчаянным броском в настоящую жизнь. Взяв котёнка на руки и закрыв от удовольствия зелёные, как морская волна, глаза, молодая женщина счастливо, чуть хрипловато смеялась. В этот миг она представляла себя настоящей матерью, баюкающей своего любимого малыша, живого, тёплого, пахнущего грудным молоком. Медленно, но верно Светлана-кошатница превращалась в Светку-преступницу, только и выжидающую подходящего момента для похищения чужого ребёнка.

Тайные срывы и мелкие обиды на весь окружающий Светлану чёрный рай (так она называла свою невзрачную жизнь по старой привычке давать имена и прозвища всему тому, что её хоть как-то волновало) привели мечтательницу и умницу в медицинское училище. Окончив его экстерном с красным дипломом, новоиспечённая сестра милосердия нашла в онкологической больнице работу, опасную для психически нездорового человека. Трудясь медсестрой в палате смертников, она привыкла видеть каждый день безжалостные холодные прикосновения к людским телам костлявой, вооружённой неправдоподобно огромной косой тётки со странным и нисколько не пугающим прозвищем «косуха». В местной больнице «ну очень широкого профиля» (как незлобиво шутили лежащие здесь больные) палатой смертников называли реанимационную палату.

Ласковая, расторопная медсестра с коротко подстриженными и уложенными по самой последней моде кудряшками вскоре всем полюбилась. А самой Светланке, как её ласково звали на работе, казалось, что всё так и должно идти. Без перемен, без переживаний и слёз о потерянном женском счастье, без главной мечты быть любимой и желанной. Семейное счастье не спешило к потухшему очагу. Река желаний разливалась всё шире, грозя затопить и без того больную психику молодой женщины. В её безрадостную жизнь всё настойчивее и чаще врывалось дикое желание бурного секса с потными доходягами, регулярно посещавшими главного больничного онколога. Ещё не старая женщина ну очень средних лет (как острили всё те же больные) так же, как и Светка, пожинала плоды одиночества, но нисколько об этом не жалела.

Резкий звук прервал тягостные воспоминания повзрослевшей «замарашки» и «невставайки». Мелодиловал огрызочек их старенького домашнего телефона, чудом уцелевший после незапланированного падения с балкона во время пьяной ссоры с матерью. Молодая, без пяти минут, тридцатилетняя женщина давно хотела приобрести новый аппарат. Да так и не решилась выбросить это чудо, оставшееся после покойного деда Сергея, с которым Светка познакомилась вопреки воле своей матери. Послушная девочка долго не решалась встретиться с уважаемым всеми ветераном и орденоносцем, боясь визгливого крика и притворного гнева Софьи Андреевны. Возмущённая мать яростно размахивала руками при одном лишь упоминании о старом распутнике. Так она называла деда Сергея по какой-то одной ей известной причине.

Сергея Даниловича Громушкина, по кличке Серёга-Тарзан, связывала настоящая мужская дружба с Кириллом Евсеевичем Снегирёвым, любимым дедом Светкиной подруги Таньки. Оба старика честно отслужили в одном полку с первого и до последнего дня великой народной войны. Получили равное количество медалей и орденов. Обоим нравились одни и те же песни, стихи и фильмы про войну и победу. Будучи по натуре прагматиком-минималистом, Кирилл Евсеевич не понимал непреодолимого стремления своего старинного фронтового друга тащить в свой дом всё, что не попадя. От старого самовара до поношенной обуви, случайно попавшей ему на глаза.