Екатерина Дубровина - Бывшая любовь

– Что это сейчас было? – запыхавшись, спросила я.

– Не бери в голову, – сперва ощетинился он, но тут же улыбнулся. – Слегка перегнул, да?

Я почувствовала, как уголки губ поползли вверх и спустя секунду мы оба, не сдерживаясь, хохотали. Прохожие оборачивались на нас, и я почти уверена, что осуждающе вздыхали, но мне было все равно. И пусть я не совсем понимала, что вообще происходит, близость Дениса позволяла мне отдаться моменту. Меня уже не так расстраивало «увольнение» и отношение Сергея Петровича. Оно осталось где-то позади. И, надеюсь, навсегда.

Вытирая подступившие слезы, я украдкой глядела на Дениса. Он расслабленно стоял, прислонившись к стене. От былой злости и негодования не осталось следа. А глаза его, минуту назад светившиеся от веселья, продолжали светиться, однако из чистого, близкого к голубому, серого вдруг превратились в дымчато-черный, заставив меня вздрогнуть. И снова эти колебания эмоций. Отчего-то мне стало холодно, хотя вокруг стоял жгучий зной, что даже пришлось обнять себя за плечи, отводя взгляд. Ну не могла я бороться с чувством, что меня просвечивают рентгеновскими лучами. А Денис, казалось, этого не замечал. Он стоял неподвижно с непроницаемым лицом, пристально разглядывая мой профиль. Я и забыла, как глубоко умею дышать, делая короткие вдохи, лишь бы грудь не трепетала, когда он неожиданно ожил, и что было несвойственно ему, бешено затараторил:

– Прости меня, мне нужно вернуться. Я оставил документы и сумку. Ты же доберешься до дома сама?

И кинув меня в полной растерянности посреди улицы, бросился бегом обратно. Э-э-э. И что теперь делать? Подождать его? Но он ясно дал понять, что провожать не будет. Идти домой? Нет, он точно вернется. Не мог же он просто бросить меня здесь. Или мог?

Я уставилась на стену, к которой Денис прислонялся некоторое время назад, и коснулась ее рукой. Хотела почувствовать тепло. Хотела поверить, что мне не приснилось. И на самом деле пару минут назад мы с ним давились смехом. Я покачала головой и горько хмыкнула. Какой абсурд. Понятное дело, он не вернется. Да и увольняться не будет. Все это показуха, чтобы… Что? Закадрить меня? Произвести впечатление? Мда. А я уши-то развесила.

Осознание камнем упало на грудь, выдавив вздох. Почему я вдруг клюнула? Эти два месяца я неплохо справлялась, постоянно напоминая себе, что не хочу быть очередной галочкой в списке. И вот сегодня почему-то захотела. Да, во всем виноваты эмоции и череда событий: разговор с директором, увольнение. Но это не я. Точнее, не обычная я.

Сглатывая досаду собственной ничтожности, я отвернулась от древней покосившейся стены. И маленькими шажочками, где-то в глубине надеясь, что Денис вот-вот появится из-за поворота, направилась в сторону дома. А ведь по большому счету меня туда и не тянуло. Я спокойно могла пойти в кафе или в парк. Или вообще поймать попутку и рвануть к Аленке. Она точно не станет смеяться над моей глупой влюбленностью, да и над ужасным завершением практики. Поддержит, как может поддержать подруга, посмеется, и проблема уже не будет огромным грузом висеть на шее. Но ноги сами несли меня домой. Причину я пойму гораздо позже. Но именно с этого момента мне будет очень сложно идти наперекор Денису.

Натянув, как я считала, искреннюю улыбку, я повернула ключ в замке и открыла дверь. Но в доме было тихо, а значит в искусственной радости нужды не было. Устало скинув туфли, я ступила босыми ногами на дощатый пол и огляделась. С кухни не встречал меня заманчивый запах только приготовленного обеда, в коридоре не горел свет, а из комнаты не доносился приглушенный звук телевизора. Меня никто не ждал. Это и к лучшему. Есть своя прелесть в том, чтобы прожить переполняющие эмоции в одиночестве. Не блокировать их из-за родителей, что спят в соседней комнате, не бояться, что кто-то постучит в дверь со стаканом воды, не переживать, что маме понадобится валерьянка. Да и объяснять ничего никому не придется.

Так, где лучше пожалеть себя? На кухне или в кровати? Или вообще залезть под душ, чтобы смыть сегодняшний день? Я вошла в ванную и уставилась в зеркало. Что-то слишком часто я стала заглядывать в него, ожидая увидеть разительные перемены, которые не торопились происходить.

Стянув резинку, я распустила тугую косу и закусила обиженно губу, мечтая ощутить внутри хоть каплю злости на Дениса или Сергея Петровича. Но, как ни странно, я злилась только на себя. Казалось, будь я настойчивее или увереннее, все было бы иначе. Проще, лучше, значительнее. Я давно не маленькая девочка и должна уметь за себя постоять. И вообще: все у меня будет хорошо. Я улыбнулась отражению и зажмурилась, прежде чем окатить лицо ледяной водой.