Айнави - Плохие парни оставляют раны

Подруга неловко и не с первой попытки, но всё же забирается сначала на высокий барный стул, а затем и на саму стойку. Машет рукой, привлекая к себе внимание присутствующих, громко кричит:

– Эй, ты, – пальцем тычет в сторону парня, ближе всего стоящего к музыкальному центру. – Вруби музыку погромче, – увидев, что я всё ещё нерешительно мнусь возле барной стойки, Маринка подбадривающим жестом зовёт меня к себе. – Ты ж меня не бросишь, подруга?

Я собираюсь вновь призвать к её благоразумию, но не успеваю и ойкнуть, как кто-то сзади подхватывает меня за талию, почти закидывая на барную стойку. Марина подаёт руку, помогая встать на ноги. Я оборачиваюсь лицом к столовой, непроизвольно ёжась от десятка взглядов. Кто-то из парней начинает хлопать, подбадривая нас, кто-то выкрикивает:

– Да это ж заучка со второго курса и Димкина сеструха. Расходимся, ребзя, у них духу не хватит нормально станцевать.

Эти слова задевают за живое. Будь я трезвой, то не обратила бы внимания, но не в это раз. Я и не смогу «нормально станцевать»? Ха! Да я десять лет танцами занималась! На первом курсе перед первой сессией пришлось бросить из-за нагрузки по учёбе, но даже, спустя год, я могу дать фору любой девчонке из присутствующих на вечеринке. Повернувшись к Маринке, подмигиваю ей, вызывая у неё довольную улыбку. В этот момент как по заказу начинает играть песня Шакиры, всё прошлое лето гремевшая из каждого второго «утюга». С девчонками на танцах мы пару раз дурачились, разучивая некоторые элементы из её движений. Конечно, до Шакиры мне как до Китая пешком, но и местной нетрезвой публике много не надо, чтобы впечатлиться.

Закрываю глаза, стараясь расслабиться и полностью погрузиться в музыку. Ловлю ритм, начиная двигаться под чувственную мелодию. Тело быстро вспоминает неутраченные за прошедшее время навыки. Как же давно я не танцевала… а ведь именно танцы после ухода мамы стали для меня отдушиной. Только музыка и я: и никаких болезненных воспоминаний, никакого самобичевания, чувства вины и страха перед отцом. Вот и сейчас я словно растворяюсь в музыке, позволяя себе двигаться максимально расслабленно и раскованно.

Кожей ощущаю скользящие по телу чужие взгляды. Открываю глаза и, не замечая прочих, сразу вижу его. Парня, которого не получается выкинуть из головы уже далеко не первый месяц. И чем так зацепил? Своими блядскими серыми глазами, в которых дна не видно, в которых утонуть хочется, нырнув как в омут по самую макушку? Улыбкой мальчишеской, от которой каждый раз в груди теплеет и на которую почти невозможно не улыбнуться в ответ? Чем, Никита? Никогда же мне не нравились самоуверенные засранцы, щёлкающие девчонок как семечки. Видимо, правду говорят про особую сладость запретного плода.

Рядом с Ником появляется Дима. Он переводит ошарашенный взгляд с меня на Маринку. Ох, и влетит подруге! Но сейчас мне не до неё. Потому что Ник будто заворожённый смотрит на меня. И я окончательно себя отпускаю. Сейчас я танцую только для него, вновь закрыв глаза, полностью отдаваясь музыке.

Слышу чей-то выкрик:

– Давайте, раздевайтесь!

К нему присоединяются и другие возгласы:

– Раздевайтесь!

Переглядываемся с Маринкой. Не знаю, заметила она братьев или нет, но вид у неё лихой и решительный. «Подразним их», – одними губами предлагает она. Я киваю, соглашаясь. В крови играют алкоголь и какое-то иррациональное желание сделать что-то такое, чего я даже сама от себя не могу ожидать. Извиваясь, подхватываю пальцами край кофточки, поднимаю вверх, обнажая живот. Затем возвращаю ткань на место, поворачиваюсь к улюлюкающим парням спиной, покачивая бёдрами, по которым провожу ладонями, играя с подолом юбки. И почему я раньше не ходила на такие отвязные вечеринки? Оказывается, это чертовски весело! Маринка была права, когда раз за разом повторяла, что нельзя всё своё время тратить на учёбу. Но я была дурой: старалась, а толку?

Неожиданно мои пальцы накрывают чужие ладони. Разворачиваюсь назад. Никита!

– Ты совсем с катушек съехала? – возмущённо спрашивает он, стараясь перекричать грохочущую музыку.

Пытаюсь оттолкнуть его, но он крепко удерживает мои запястья. А потом и вовсе обхватывает меня обеими руками за бёдра, стаскивает с барной стойки и, перекинув через плечо, решительно направляется в сторону выхода из комнаты. Краем глаза успеваю заметить, что Маринку постигает та же участь, только она отчаянно извивается в объятиях Димы.