Анастасия Ридд - Слишком поздно для нас

Друг ничего не ответил, да и слова были не нужны. Мы оба отлично знали, что совсем неважно, какой была моя жена, сейчас уже ничего не изменишь. Все произошло как произошло. Я почти свыкся с этой мыслью благодаря моей работе, которая поглощала с головой.

– Я ее видел, Тём – после непродолжительной тишины произнес я.

– Кого, Тимур? – удивился друг, после чего обреченно вздохнул. – Когда?

– Ты знал, что она вернулась? – я оставил его вопрос без ответа. – И что у нее есть ребенок?

Артем некоторое время молчал, вероятно, обдумывал, что мне ответить. По затяжной паузы я догадался, что Данилов знает больше, чем хочет мне сказать.

– Совсем недавно узнал. Тимур, послушай, ничего не изменилось, если б я рассказал тебе. Да и я не уверен, что тебе нужно было знать об этом.

– Абсолютно, черт возьми, согласен, Тёмыч, – коротко ответил. – Меня вполне устраивали твои сообщения раз в месяц том, что у нее все в порядке.

– Она вернулась в город месяц назад. До этого момента жила за пределами столицы. Об этом я тебе говорил. Про ребенка я сам узнал пару дней назад. И то совершенно случайно. Больше ничего не знаю, – на заднем фоне послышались голоса, и Артём быстро со мной распрощался. – Ещё звякну на неделе. Не вешай нос, дружище!

– До связи, – ответил я и отключился.

Я ещё долго бродил по улицам столицы, глядя, как просыпается этот огромный город, все куда-то спешили, не замечая такого удивительного солнечного утра и не успевая наслаждаться мгновениями своей жизни.

Вернувшись домой, я устроился перед телевизором, который забыл, когда включал в последний раз, и бездумно листал каналы, не останавливаясь ни на одном из них. Мысли то и дело возвращались ко вчерашней мимолетной встрече с Алиной. А некоторое время спустя раздался телефонный звонок. На этот раз звонил "обожаемый" мной тесть.

– Здравствуй, сынок! – радостно поприветствовал меня Роман Федорович.

– Утро доброе! Что-то рано Вы звоните. Не ждал, – ответил я.

– Случилось чего? Неприветливый ты сегодня, Тимур! – сказал тесть. Я был уверен, что он не заметил в моем голосе нотки едва уловимого раздражения, но этот старый пень подмечал всегда и все.

– Вам показалось, Роман Федорович! – соврал я. По его милости все сложилось, мягко говоря, не лучшим образом для меня два года назад. А вчерашняя встреча ковырнула во мне раздирающие душу воспоминания. – Вы по делу или так?

– Да не могу до Карины дозвониться, – произнес мужчина. – С ней все в порядке?

– С чего такая забота, тесть? – усмехнулся я. – За последние несколько лет это Ваш первый подобный звонок.

– Тимур, давай без сарказма, – послышались серьезные нотки в голосе тестя.

– Да все нормально с вашей падчерицей, дрыхнет без задних ног.

– Она вчера звонила матери среди ночи, плакалась, что-то невнятное бормотала, – Роман Федорович замолчал. – Не хочешь ничего рассказать?

– Что Вы хотите услышать? – ровным голосом спросил я, на что Роман Федорович просто промолчал. – Что наш брак трещит по швам? Или, может быть, что наш брак существует только на бумаге? Я не собираюсь ничего скрывать, Роман Федорович. Два года назад я просто сделал так, как Вам хотелось.

– Тимур, – тесть тяжело вздохнул. – Я никогда не желал ни тебе, ни твоей семье зла. Так сложились обстоятельства.

– Вы шутите?

Тема того, что произошло тогда, за эти два года назад никогда не поднималась, поэтому сейчас я был откровенно удивлен его словам.

– Сынок, я, может, и не самый лучший человек в твоем окружении, – продолжил тесть, – но тогда по-другому поступить не мог. На то были свои причины. Возможно, когда-нибудь я смогу о них рассказать тебе.

– Мне все равно, Роман Федорович, – твердым голосом сказал я, не желая ворошить то дерьмо, в котором я оказался. – Но я хочу первым поставить Вас в известность. Я развожусь с Кариной. Это решение было принято довольно давно. Очень надеюсь, Вы не станете препятствовать.

– Тимур, – мужчина замолчал. Я не знал, чего ожидать от него сейчас, но я готов был бороться и кусаться за свою свободу и жизнь дорогих мне людей, если бы это понадобилось. За это время я не сидел без дела и приобрел некое влияние и множество полезных связей, в то время как Роман Федорович по состоянию здоровья постепенно отошел от дел. – Это твое право. Ты многое для меня сделал, поэтому я не буду настаивать и уговаривать тебя остаться в семье. И не сделаю ничего, что могло бы навредить твоей. Честно говоря, я бы хотел извиниться перед тобой за то, что угрожал им. Но тогда так было надо, иначе ты ни за что бы не согласился породниться со мной. А в то время это было необходимо.