Шэрон Кендрик - Жить лишь тобой

– Ты же с ней встречался, Лукас.

– Между нами все закончилось, – с угрозой ответил он. – Несколько месяцев назад.

Тара снова помолчала, видимо, стараясь быть дипломатичной. Лукас не в первый раз подумал о ней, как о ведьме с янтарными глазами, бледной кожей и копной ярко-рыжих волос. Кстати, ей не помешает пополнеть.

– Возможно, ты недостаточно ясно дал ей понять, что все кончено, – осторожно предположила она, положив венчик на край миски и встряхивая запястье так, словно его свело.

– Я был с ней предельно откровенным, – произнес он. – Я сказал ей обо всем лично, как можно любезнее. И предположил, что когда-нибудь мы сможем стать друзьями.

Тара причмокнула губами и покачала головой:

– И тут ты совершил ужасную ошибку.

– Ужасную ошибку? – проворчал он.

– Конечно. Дай женщине надежду, и она будет цепляться за нее, как шимпанзе за ветку, перелезая с дерева на дерево. Если бы ты не был таким красавчиком, – весело прибавила она, снова принимаясь взбивать яичные белки, – тогда твои бывшие не таскались бы за тобой, как потерявшиеся щенки за собакой.

Он услышал скрытую критику в словах своей домработницы, и напряжение, которое росло в его душе всю неделю, теперь вырвалось наружу.

– А может быть, если бы ты знала свое место и не вела себя как хозяйка в моем чертовом доме, ты бы вообще не впустила ее?! – выпалил он и быстро прошел по кухне, желая сделать себе кофе.

Тара перестала взбивать белки, когда после ледяного и осуждающего заявления ее босса на кухне послышался хруст измельчаемых кофейных зерен. К ее горлу подступил ком, потому что он никогда не говорил с ней в таком тоне. Он ведет себя так, словно она неприятная попутчица, которая доставляет больше хлопот, чем следует. Когда он посмотрел ей в глаза, она сглотнула от замешательства и обиды. Она наивно предполагала, что, поскольку она подает ему еду, гладит его рубашки и заботится о его саде, он не станет относиться к ней с пренебрежением, которого удостаивалось большинство его женщин. Она решила, что занимает особое место в его сердце. Но ведь ясно, что у Лукаса Конвея совсем нет сердца. Всю прошлую неделю он был в дурном настроении с тех пор, как из Соединенных Штатов пришло официальное письмо. Лукас долго пробыл у себя в кабинете и вышел оттуда с тревогой, которая затемняла его красивые зеленые глаза.

Тара провела деревянной ложкой по краю миски, а затем принялась взбивать смесь. Она твердила себе, что его высокомерие или плохое настроение не должны беспокоить ее. Наверное, именно так и ведут себя богачи вроде Лукаса Конвея, которого считают самым желанным любовником во всей Ирландии, если верить тому, что о нем говорят.

Тем не менее мало кто знал о живущем в Дублине миллиардере, как бы ни пытался это выяснить. Даже в Интернете о Лукасе немного информации – Тара знала это наверняка, потому что искала о нем сведения вскоре после того, как начала работать на него. Его акцент было трудно определить. Он определенно не ирландец и говорит на многих языках – французском, итальянском и испанском, а также на английском, но, в отличие от Тары, он не знает гаэльского. Ходили слухи, что после приезда в Ирландию он работал портье в модном швейцарском отеле, а потом сколотил состояние, но Тара в это не верила. Такие, как Лукас Конвей, не могут работать портье! Поговаривали, что он родом из Южной Америки, если судить по его густым темным волосам и необычным зеленым глазам, которые резко контрастировали с его сияющей оливковой кожей. Скорее всего, это правда.

Она разглядывала его, пока готовился его любимый кофе. У него было больше подружек, чем у большинства мужчин. И женщины быстро ему надоедали. Поэтому он бросил почти идеальную Шарлотту, когда она – как и многие другие до нее – не приняла его нежелание жениться на ней. Но это не мешало ей посылать ему валентинки и ящик винтажного шампанского на день рождения.

– Я не люблю шампанское, – проворчал он тогда, угрюмо поглядывая на деревянный ящик, а Тара подумала, до чего он неблагодарный человек.

Однако его обожали не только красотки и супермодели, но и мужчины. А старушки чуть не падали в обморок, когда он подходил к ним. Тем не менее, несмотря на всеобщее обожание, Лукас Конвей всегда сторонился лести, которая его окружала. Он словно наблюдал за миром, как беспристрастный ученый.

До сих пор он относился к Таре с уважением. Так, словно она была ему небезразлична. Словно она не просто домработница, которая работает на его кухне. И вот он обвинил ее в том, что она забыла свое место.