Ольга Береснева - Обреченный любить

– Я ем все, и ношу все, я очень послушный.

– Пойдем домой, что-нибудь приготовим, я голодная жутко.

Я взяла ребенка на руки, не такой уж он и тяжелый. Он обнял меня, вернее вцепился как клещ. И никакие силы его бы не оторвали от меня, да я и сама бы не отдала. Я столько лет пряталась в кокон одиночества, а сейчас мне выпал шанс, и я им воспользуюсь, я воспитаю брата сама, я буду ему и отцом и матерью.

Дома было тихо, но как будто жители сейчас придут, и дом оживет, но к сожалению, кроме нас никто не придет.

Кухню нашла безошибочно, приготовила простой ужин, Ромка все время был рядом, он не отходил ни на метр.

– Можно сегодня поспать с тобой в твоей комнате, я иногда там ночевал, чтоб родители не знали, они запрещали даже заходить туда. Комната всегда ждала тебя, они всегда ждали, и я.

– Прости меня, Ромка, я такая дура, я решила, что я самостоятельная, и чем дальше, тем проще, ни о ком не нужно заботиться, сама по себе, понимаешь, я не хотела никого напрягать.

– Понимаю, я такой же, папа всегда говорил, что я весь в тебя.

Я опять ревела, я не знала своих родителей, я забыла про них, а они меня все равно любили, даже маленький брат, который видел меня практически впервые. Я чудовище, бесчувственное чудовище.

– Не плач, ты ни в чем не виновата, мы же с тобой сильные, мы справимся.

Меня успокаивал, маленький мальчик, действительно, что это я стала размазней. Мы вместе справимся.

Ночью снились кошмары, меня везде преследовали глаза, брошенного мною волка. Такое снилось впервые. Маленькие ручонки обнимали меня всю ночь, и успокаивали. Это я должна была его успокаивать.

Сегодня день похорон, настроение вообще дрянь. Я даже не подумала об одежде. Но Ромка предложил надеть мамино платье, у нее их много, и размеры одинаковые, я просто чуть выше. Единственное платье, которое мы смогли найти, было жутко короткое, и обтягивающее, но особо выбора не было, надела поверх пиджак, который был длиннее платья, хоть как то исправила ситуацию. Хотя мне было все равно как я выгляжу.

Ромка оделся сам, приготовила завтрак, и мы были готовы. Все хлопоты по похоронам взял Альфа на себя. Когда мы шли к церкви, члены стаи, не стесняясь, тыкали в меня пальцами, мол, явилась шлендра, никогда ее здесь не было, видать за наследством приехала.

Меня это все начало раздражать, Ромка держался молодцом, улыбался, как мог, и говорил, что его сестра заберет. Последней каплей было то, что один из мальчишек, крикнул Ромке, что я его не заберу, держи карман шире. Я схватила негодника за ухо и прорычала.

– Если еще хоть кто –то откроет свой поганый рот в мой адрес или моего брата, то пожалеете очень сильно, что у вас всех за воспитание, такое ощущение, что я попала не в стаю волков, а на базар к сплетникам, у вас траур, погибли уважаемые люди, а вы все ядом брызжите, мне стыдно, что я одна из вас, но в отличии от вас добилась всего сама, а не сижу на шее у стаи,– на меня все смотрели, открыв рты, а Альфа стоял с таким лицом, я думаю, мне конец.

Но он лишь улыбнулся мне и поддержал мои слова.

– Я согласен с Анастасией, запустил я вас, живо извинились,– рявкнул Альфа.

Все, абсолютно все склонили головы. Господи, я даже на похороны родителей не могу прийти спокойно.

Пошел дождь, Андрей Степанович выдал мне зонт. Мы с Ромкой стойко выдержали всю процедуру. Во время похорон меня преследовало чувство, что за мной наблюдают, я даже повертела головой, но шел дождь и кроме кучи зонтов ничего не было видно.

Я последняя ушла с кладбища, все еще не верила, что это все произошло, лицо опять опухло, вся одежда промокла. Хорошо, что брата забрала семья Альфы. Уже темнело, когда я возвращалась за Ромкой. И все равно за мной кто-то следил.

Зашла в дом Андрея Степановича, но не успела открыть дверь, как она открылась и хлопнула мне по лбу.

– Блин, можно же аккуратнее, больно, однако,– вскрикнула я от боли, да еще, и кто-то наступил мне на ногу.

– Если б кто-то был не таким рассеянным, то этого бы не произошло, – услышала я вкрадчивый голос, свет от люстры ослепил меня и я видела только силуэт, и что-то внутри кольнуло меня, он был мне знаком.

– Настенька, заходи, Егор, пропусти ее, и не бросайся на нее, сам будь внимательнее, – возник у входа Андрей Степанович.

Я вошла, глыба, стоящая впереди, отодвинулась.

– Я за Ромой, мы завтра утром уезжаем, вы дадите нам машину.

– Так скоро, думал, побудешь тут, у тебя же отпуск.

– Он через неделю, Рому же нужно устроить в садик и оформить кучу документов.