Виктор Улин - Танара

Лежа на спине – переворачиваться ему пока запретили! – Грейфер десятки раз прокручивал детали полета. И приходил к выводу, что все сделал правильно, обойдясь минимумом последствий.

К аналогичному выводу пришла комиссия по разбору авиационного происшествия. « Двадцать седьмой » отремонтировали – заменили изношенный в хлам и оттого намертво заклинившийся узел внутри фюзеляжа – и он снова вступил в строй. Правда, летать на нем стал другой летчик: Грейфер оставался в госпитале.

Починка самолета заняла куда меньше времени, чем лечение его, человека.

К чести командира полка – от которого все и зависело – мастерство и мужество Грейфера были оценены неимоверно высоко.

По крайней мере, так считал он сам.

Его наградили настоящим боевым орденом Красной Звезды и присвоили внеочередное звание майора, перескочив через полагавшегося через пару лет капитана.

Это был просто невероятный карьерный взлет.

Но так сложилась судьба, что взлет этот остался точкой на бумаге.

После лечения и очень тщательного обследования медицинская комиссия вынесла вердикт: последствия травмы позвоночника необратимы. А в боевой авиации, даже бомбардировочной, неизбежны перегрузки. Поэтому свежеиспеченный майор Грейфер к дальнейшей службе не годен.

Вручив орден и погоны с двумя просветами, его списали из ВВС.

Навсегда.

Вернувшись из госпиталя, Грейфер несколько дней молча лежал на кровати в их семейной комнате офицерского общежития.

Его наконец начали посещать сомнения: а правильно ли он сделал, спасая старый самолет – который все равно не сегодня-завтра подлежал списанию?

Наверное, разумнее было следовать инструкции: выключить двигатели и катапультироваться; и черт с ним с этим бомбардировщиком. Тем более, что служба в выморочном полку даже самому Грейферу в отдельные моменты уже казалась несерьезной.

Он спасал старый « Ил », поставив на карту свою карьеру.

И выиграв, проиграл. Окончательно и бесповоротно.

Его непрерывно пилила Таисия. Упрекала в наплевательском отношении к собственному здоровью из-за железки, каковой в ее понимании являлся любой самолет. И в том, что перестав быть военным летчиком, он станет получать гораздо меньше денег. Причем исключительно благодаря собственной дурости и мальчишескому упрямству. И так далее, с вариациями на неизменную тему.

Грейфер слушал и вяло отмахивался. Его самого сжигала досада, суть которой лежала вне понимания жены: прослужив всего четыре года, он вынужден был расстаться с мечтой.

Но… он знал, что по-человечески не мог поступить иначе: самолет и он всегда составляли единое целое. И до сих пор в целом казалось предательством жертвовать машиной, спасая себя.

Ему предлагали остаться в полку на разных административных должностях. Причем сразу на достаточно высоких. Грейфер отказался. Он никогда не стремился стать наземным командиром. Его влекла не власть, а штурвал. Он должен был летать. Перекладывать бумажки мог и кто-то другой.

Тем более, что приговор врачей все-таки не был безнадежным: ему запретили летать при сильных перегрузках. Оставалась военно-транспортная авиация – которой он пренебрег перед училищем – где нагрузки практически не отличались от пассажирских самолетов.

И вскоре он получил направление в военно-транспортную часть, базировавшуюся в центральной России.

Турбовинтовые транспортные самолеты « Ан-12 », которыми она была укомплектована, представляли собой по сути такое же старье, как и его прежний « Ил-28 ». Однако даже в конце восьмидесятых они активно использовались, исполняя далеко не учебные, а вполне серьезные задания.

Жена Таисия, конечно же, оказалась права – как абсолютно все женщины в подобных ситуациях: на новой должности Грейфер стал получать меньше, несмотря на майорское звание.

И на « Ан-двенадцатом » он стал даже не командиром, а вторым пилотом: отсутствовал необходимый налёт.

Зарплата Грейфера мало волновала: он все еще мальчишески жил одной лишь профессией. Его не унижала даже необходимость подчиняться младшему по званию: командиром экипажа, куда его определили, был капитан.

Капитан Сюрин, неплохой летчик, но напряженный и вспыльчивый человек, настороженно отнесся к майору в своем подчинении. Опасаясь каких-то подвохов, насмешек и тайного неповиновения.

Но Грейфер вел себя спокойно; Сюрин быстро остыл и проникся к своему второму пилоту симпатией. И после нескольких месяцев службы, оценив мастерство своего напарника, во всеуслышание обещал приложить максимум усилий, чтобы майор как можно скорее получил должность командира.