Валентина Сегида - Пластырь для души

Мама помыла плиту и принялась намывать холодильник.

По субботам она приходила с мешками еды, суровым видом и полная решимости поставить меня на ноги и заставить бороться. С кем? Зачем? Не имело значения. Для моей мамы жизнь – борьба. Смысл борьбы в самой борьбе. А я не такая. Я слизняковая.

Она кормила меня кашей, забивала холодильник готовой едой, выкидывала недоеденную с прошлой недели, намывала все вокруг и не переставала мне повторять, что надо брать себя в руки и что-то делать.

А я не хотела ничего делать, я хотела свою жизнь обратно – мужа и наше тихое семейное счастье. Он ушел полгода назад, и я его с тех пор не видела. Я из дома-то за это время вышла раз десять, ну не готова я к новой жизни, а как вернуть старую жизнь, понятия не имею. И уж точно не по маминым инструкциям.

– На что ты будешь жить? Деньги скоро кончатся.

– Мам, я знаю. Но пока еще немного есть. Как-то так сложилось, что у меня сбережений нет.

У нас вообще еще не начался раздел нажитого непосильным трудом. От мысли, что это придется делать, на меня с новой силой накатила тоска.

Честно говоря, я цеплялась за наш не случившийся развод как за ниточку. Вдруг он вернется? Первые месяцы я верила, что он вернется: раз не просит развод, значит все еще возможно. А сейчас в глубине души я понимала, что нет, не вернется, Игорь не такой. И пусть я не понимаю, как так случилось, откуда в наших отношениях появилась она , но что по-старому уже не будет, это точно.

– Да оставь ты ее, Зин, сколько можно? – это голос подал папа.

Ему тоже было велено присутствовать на операции по спасению меня. Он привозил маму на машине, таскал пакеты в дом, а потом растворялся на территории моего большого дома под предлогом что-то где-то починить. Сейчас он регулировал на кухне стеклопакет, который, по мнению мамы, неплотно закрывался, и оттуда дуло. Я этого не замечала. Но мама у меня дома чувствовала себя хозяйкой и следила за всеми моими косяками.

Боже, скорее бы они ушли. Хотя против папы я вообще ничего не имела. Он меня жалел и не приставал с инструкциями к жизни. А вот мама – это всегда пытка. Особенно сейчас, когда я на днище.

Я засунула в рот очередную ложку каши и посмотрела на часы над плитой. 11:30, еще часа два – и я останусь одна.

За окном выглянуло солнышко, в питерском климате это сродни чуду. Я встала, выкинула остатки каши в ведро, пока мама не видит, и убрала тарелку в посудомойку. Налив очередную кружку кофе, я подошла к окну.

Чудесное апрельское утро. В других обстоятельствах я бы допила кофе и пошла в свой сад готовить его к пробуждению после зимы. А сейчас я просто на него смотрела, у меня столько планов было на этот сезон, и всем им не суждено сбыться. Мы переехали сюда два года назад. А до этого три года строили наш великолепный, чудесный дом. Тут все придумано мной. Строительные работы уже закончены, а вот сад – это моя отдушина, и работ с ним еще много.

На заднем фоне уже пошла песня из серии «я в твои годы уже двоих родила и в школу отправила». О да, у меня есть брат, и он значительно успешнее меня. Сейчас пойдет история про Витеньку…

Я вышла на террасу и вдохнула свежего воздуха. На градуснике было +10. Я взяла плед с кресла и, завернувшись в него, села. От кофе поднимался пар. Здесь было тихо.

Ко мне пришел папа, сел рядом и молча закурил. Мне не нужно было с ним разговаривать, чтобы почувствовать его поддержку.

Мы помолчали, а потом я спросила:

– Пап, как ты с ней живешь?

– Хорошо живу, она дома тихая. Это она за тебя переживает, вот и разошлась.

Папа биофизик, и если не сидит в лаборатории, то закрывается в своем кабинете, куда даже мама ни ногой.

– Пап, в чем смысл жизни? Я не знаю, где взять сил пережить развод и сохранить веру, что в моей жизни будет счастье. Мне тридцать пять, и я у разбитого корыта, у меня ничего нет.

– Смысл жизни – заниматься любимым делом и быть счастливой.

– Меня тошнит от бухгалтерии, но ничего больше я не умею. Я не знаю, сколько смогу здесь прожить, но явно недолго. А что потом?

– Ты можешь переехать к нам, твоя комната в том же виде, как ты ее оставила, ты же знаешь. Мы с мамой тебе всегда рады. Поживешь у нас первое время, а там решишь, что делать.

– Ну нет. Мама меня с ума сведет своими наставлениями очень быстро.

– Дочь, ты умная, если захочешь научиться чему-то новому – у тебя получится. Что такое тридцать пять? Мне в полтора раза больше, но я не считаю, что моя жизнь закончилась. Никогда не поздно начать с начала, – сказал папа и закурил, а потом продолжил: – Просто поверь мне, через год тебе твои страдания покажутся такой глупостью. Ты молодая, у тебя вся жизнь впереди. Съезди в отпуск, поищи себя, развейся, а потом возвращайся и живи дальше. Ну не стоит он того.