Виктор Улин - Девушка из 3-го подъезда

Корнилов нажал кнопку брелока, наступил на серебристый навесной порог, взобрался за руль.

Хотелось как можно скорей оказаться дома – пусть даже полдороги мерзнуть среди заледеневших стекол.

Трасса Р-314 , ведущая в город, была насмерть заснежена.

« Гранд Чероки » не имел межосевого дифференциала, среди сугробов оказывался неустойчивым.

Корнилов ехал еле-еле, по вибрации передних колес чувствовал, что скоро придется менять тягу Панара.

Да и вообще джип не радовал.

При шестицилиндровом двигателе езда укладывалась в рамки лишь нежаркой весной или сухой осенью.

Летом с кондиционером и зимой с печкой на сто километров уходило сорок литров бензина.

Почему он не менял эту машину, не знал никто.

Не трогая газ, поддержанный автоматической коробкой передач, Корнилов думал о том, где купить выпивку на вечер.

В целом он почти не пил, но без жены было нечем занять время.

Каждый год в конце декабря супруги Корниловы наряжали елку; традиция помогала ощутить минимальный вкус жизни.

Искусственное дерево было китайским, но качественным: с пушистыми мутовками и пластиковыми шишками, точь-в-точь, как настоящими.

К концу января елку до следующего сезона складывали в коробку из-под накопительного водонагревателя « Электролюкс ».

Вчера, уже перед сном, ее установили в гостиной.

Корнилов предвкушал, как включит перебегающую гирлянду, сядет с выпивкой перед телевизором и запустит видео с женой, где она танцует самбу, размахивая голой грудью.

Таким образом могла создаться иллюзия, что он не один.

Жена, некогда окончившая местный мединститут, работала представителем датской фармацевтической компании.

Она улетела на итоговый « митинг », какие фирма проводила дважды в год.

После недели тренингов и отчетов в гостинице « Россия » предстояла поездка в Копенгаген на завод-производитель.

Так было заведено; традиционная служебно-развлекательная командировка дополняла деловую встречу.

Все медпредставители при устройстве на работу оформляли Шенгенскую визу, летали по миру без проблем.

Прошлогоднее католическое рождество жена встретила в Финляндии.

Вернувшись из Хельсинки, она призналась, как после сорока трех лет, проведенных в России, обнаружила, что жареное мясо в обычном кафе может быть вкусным, а водопроводная вода – приятной.

В том сомнений не имелось.

Корнилов до сих пор занимался научной работой, время от времени ездил на зарубежные конференции.

Хуже, чем в России, он не чувствовал себя нигде; даже во Вьетнаме было лучше.

Временами до невозможности хотелось оказаться в стране, где нет ни зимы, ни снега, ни слякоти, ни бессмертных полков, ни лебедей из старых автопокрышек,

Город – родной и нелюбимый – возник из метели неожиданно.

Заснеженный, он казался менее отвратительным, нежели был на самом деле.

Даже убогие дома выглядели почти празднично.

Проспект, который начинался от въезда и вел в северную часть, был расчищен.

Наконец-то появилась возможность прибавить скорость.

Стрелка спидометра радостно подпрыгнула, ей надоело дрожать около отметки « сорок ».

Радость оказалась преждевременной.

После второго моста-развязки впереди показалась похоронная процессия.

Вероятно, она спустились из старой части, чтобы проехать напрямую и свернуть на дорогу, ведущую к загородному « Южному » кладбищу, недавно закрытому, сейчас открытому вновь.

В голове медленно ехала черная, украшенная золотом « Газель », за ней тянулись машины родственников.

Замыкала колонну какая-то китайская дрянь, с эмблемой, напоминающей обглоданный рыбий скелет.

На заднем стекле пестрела сильно потертая наклейка с надписью « На Берлин! » в обрамлении черно-оранжевой ленты.

Корнилов скрипнул зубами.

Не верилось, что где-то существует мир, в котором нет ничего, кроме солнца и соленого воздуха, и люди украшают себя не патриотическими тряпицами, а леями из цветков франжипани.

Даже на холостых оборотах машина ехала слишком быстро; он перевел селектор на пониженную передачу.

В зеркала было видно, что и нагонявшие сбросили темп, ползли следом.

Все верили в приметы; никто не отваживался обогнать покойника.

Лишь редкие водители – вероятно, молодые дебилы – вырывались вперед и даже сигналили.

« Матрица », лежащая справа, показалась разрешением судьбы.