Дэни Вейд - Откровения соблазна

Взгляд незнакомца скользнул по щеке девушки – и она смущенно вытерла слезы. Мужчина промолчал. Глядя на него, она подумала, что от него не так‑то просто отвести глаза, он привлекает куда больше внимания, чем картины в этом музее. Пауза затянулась, и, наконец заставив себя вздохнуть, Тринити произнесла:

– Да, именно так я всегда и думала.

На миг ей показалось, что тень изумления пробежала по лицу незнакомца – так мимолетно, что ее можно было принять за иллюзию. Тринити застыла, и внезапная мысль пришла ей в голову: а что, если это журналист? В конце концов, они преследуют ее день и ночь, так может, и этот мужчина проследил за ней и теперь пытается выяснить пикантные детали? А в том, что они должны быть, никто из репортеров, казалось, не сомневался: рассказы Тринити о том, что она выросла в деревенской и очень религиозной семье, породили у всех них одинаковые представления. Никто не ожидал от нее правильной и красивой речи, все считали ее жадной до денег выскочкой, что решила замахнуться на состояние семьи Хайатт. Правда, таким представлениям немало поспособствовали родные Майкла. Журналистам тоже было гораздо удобнее верить этой истории, нежели стараться выискивать правду. Скроенный общественным мнением костюмчик позволял продать немало газет.

Незнакомец продолжал смотреть на нее – теперь взгляд его был бесстрастным, так что Тринити подумала, что, должно быть, начинает страдать паранойей.

– Решили отдохнуть от вечеринки? – тихо спросил мужчина, и глаза его обежали силуэт Тринити в темно‑синем платье, выбранном для нее Майклом. Странно – от его взгляда ее окатило жаром, чего прежде не происходило.

– На таких мероприятиях частенько бывает душно, – отозвалась она, заставив себя не думать о глупостях. В конце концов, это просто вежливая беседа.

– О да, и не только душно, – лукаво ответил незнакомец, и от его улыбки Тринити вновь стало не по себе.

Ей показалось, что она затронула глубинные струны ее души. Но, к ее облегчению, мужчина перевел взгляд на кремово‑золотистые стены полукруглого зала, в котором они находились. На них висело двенадцать разных картин – их никогда не перевешивали.

– Здесь так спокойно – даже больше того. Эти картины дарят умиротворение, они уникальны, великолепны, – произнес он, и голос его, тихий, но низкий, снова заставил Тринити задрожать. Что с ней происходит? Чтобы как‑то отвлечься от мыслей, она спросила:

– Вы ведь здесь прежде не бывали?

Отчасти она злилась на незнакомца, что нарушил ее уединение и заставил испытать доселе неведомые чувства, но в то же время какая‑то часть ее радовалась этому новому волнению, возбуждению, что так неожиданно дало о себе знать. Черт возьми, подумала Тринити с досадой, она ведь вдова – и муж ее погиб совсем недавно.

– Нет, – ответил мужчина, который и не подозревал о той буре, что разыгралась в душе его собеседницы. – Я здесь впервые – не только в этом музее, но и вообще в Новом Орлеане. – Он протянул Тринити руку. – Меня зовут Ретт Батлер. Приятно познакомиться.

Тринити была поражена до глубины души – и нашла лишь в себе силы спросить:

– Серьезно?

– Нет, – рассмеялся мужчина, сверкнув белозубой улыбкой. – Меня зовут Ретт Бреннон. Но я не мог упустить такой шанс.

– Вам удалось меня разыграть. А я уже было подумала, что у ваших родителей странное чувство юмора, – отозвалась Тринити. В голову ей внезапно пришла мысль о том, что этот мужчина как нельзя лучше подходит на роль Ретта Батлера – не говоря уже о его внешности, в нем чувствуется обаяние и бьющая через край энергия.

Глядя на протянутую руку, Тринити ощутила, как в ней шевельнулось недоверие. Ею завладел страх наполовину с желанием откликнуться на притягательную улыбку стоящего перед ней мужчины, и она колебалась, не зная, как правильно себя повести, чтобы не нарушить правил, которым некогда научил ее Майкл. Она вежливо пожала руку Ретта.

– Приятно познакомиться. Меня зовут Тринити… Хайатт.

Она заколебалась, произнося фамилию, как и всегда в последние два месяца, до сих пор не в силах привыкнуть к тому, что ее фамилия поменялась и что отныне люди видят в ней жену Майкла. Он рассчитывал на нее – сейчас на нее рассчитывает благотворительное сообщество, и об этом нельзя забывать ни на минуту.

– Тринити? – повторил Ретт, не подав виду, что понял, кто стоит перед ним. – Тоже весьма интересное имя.

– Да уж. Моя мама была очень набожной. – Тринити едва заметно улыбнулась. – И я всегда думала, что она назвала меня так, чтобы я не забывала о Святой Троице [1] Trinity (англ.) – Святая Троица, Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой. .