Эдуард Снежин: Под небом Ривьеры: Не торопи любовь

— Дима! Дима?

— Это я.

— Ты в аквапарк приехал?

— Да, а ты? Ты же уехала домой?!

— Я тут с подругами — вон они за столом. Мы в другое место переселились, на квартиру, путевка закончилась.

— Почему так тайно, я был в гостинице, искал тебя…

— Эти парни с дискотеки… в общем, мы сделали вид перед дежурной, что уехали домой, чтобы не искали.

— А записку? Ты могла оставить мне записку?

— Тогда бы мог разоблачиться наш маневр. Но дело даже не в этом. Я много думала, я боюсь себя и стыжусь тебя.

Из-за стола мне уже делают приветливые знаки Ленины подружки.

— А… что с Сашей?

— Ничего, как ты можешь спрашивать об этом!

— Мне вклинилось в башку, что… наверно, он провожал тебя.

— Вот еще! А ты здесь с кем? С Липаритом?

— Липарит с Наташей. Я… я тут… с одной дамой.

— Я понимаю, вернее, стала понимать, что мужику без женщины нельзя. Где она?

— Отсюда не видно, за колонной.

— Дима, ты ее любишь?

— Я люблю тебя Лена.

Внимательный испытующий взгляд. Наконец я слышу:

— Я тоже люблю тебя, Дима! Давай сбежим отсюда!

В моем сознании оживает видение. Мы с Леной на скамейке в гроте. Наплывает горячий туман. Я готов сбежать с этой девушкой на край света в одних плавках. Я беру ее теплые ладони в свои… Да, я не ошибся — тот свет, что излучают ее невероятные глаза, вмиг соединяет нас, как будто мы и не разлучались.

— Дима! — слышу я вдруг голос за спиной.

Я вздрагиваю.

— Дима, я хотела сказать, чтобы ты взял мороже…

Тут Земфира осекается и внимательно смотрит на Лену.

— Так. Уже клеишь? Или это она клеится к тебе? — презрительно бросает Земфира и кривится на последней фразе.

Лена вырывает свои руки из моих и быстро шагает к столику, где сидят ее подруги и следят за нами во все глаза. Не успел я опомниться, как компания девушек покинула кафе…

С Земфирой я расстался в тот же вечер. Я объяснил ей, что это была Лена. Объяснил, надеясь на понимание, которое она проявила, выслушивая мою исповедь в кафе. Но… наверно, ни одна женщина не уступит своего мужчину другой, даже в душе, даже если он ей не нужен. Последовал короткий скандал, после которого на моем лице остались на память следы от когтей пантеры.

Следующие несколько дней я ждал появления Лены на нашем пляже. Но… «Скорее всего, уже уехала», — думал я.

Через несколько дней я проводил Липарита с Наташей.

Прощаясь, Липарит душевно обнял меня:

— Ты, Дима, стал мне как сын. У меня тоже есть сын, Эрик, помладше тебя. Вот тебе адрес. Будешь Ереван — обязательно заходи. Эрик очень умный, совсем как ты, вам будет интересно вместе.

— Спасибо, Липарит. Но ума у меня, наверное, не хватает.

Еще раньше я рассказал ему мою одиссею с Леной и Земфирой, и он понял меня:

— Ничего, сынок, никогда не знаешь, что потеряешь и что найдешь.

— Подумаешь! — фыркнула Наташа. — Таких Лен пруд пруди!

— Ошибаешься, — сверкнул на нее орлиным взором армянин, — Ленка редко встречаются! Это бриллиант! — поднял он к небу руку.

— Все, в Ереване спать со мной не будешь, — осекла его красотка.

— Зачем не буду? Буду! Ты тоже хороший девушка, — поспешил поправить дело Липарит.

Наташа впрыгнула на сиденье рядом с водителем и грозно хлопнула дверцей.

— Отольется тебе, Липарит, — посочувствовал я ему.

— Ничего, она работает у меня в бухгалтерии, никуда не денется. Ну, прощай!

— До свидания! Обязательно организую командировку в Ереван.

Липарит растроганно поцеловал меня:

— Приезжай.

Срока моей путевки осталось еще на три дня, и я посвятил их лечению и праздному безделью.

Я пришел к выводу, что пассивный отдых тоже имеет свои преимущества, по крайней мере можно отоспаться и набраться сил. Надо сказать, что душевные муки дались мне непросто.

Лежа, я вспоминал жену и Иришку. Больше дочку. Наверное, приехала домой загорелая, веселая, никак не дождется меня, чтобы рассказать о своих маленьких приключениях на юге.

Собственно, я хотел уехать домой пораньше, но билетов на самолет не оказалось.

Однажды, после обеда, когда я прилег, в дверь постучали.

На пороге стоит… Лена! Загорелая, в модном сарафанчике, вся какая-то повзрослевшая.

— Можно к тебе?

Онемевший от неожиданности, я вскочил с постели. Она садится в качалку. Я не в силах сдержаться:

— Ты… ты как тут?

Глаза девушки пробегают по комнате.

— Была тут только один раз, а как все знакомо!

Я не знаю, что предпринять — молчу, пожираю ее глазами. На глазах ее вижу слезы.