Юлия Лавряшина - Авернское озеро - Карьеристка

— Правда. Это было давно, еще в школе. Я воспитывала характер.

— И как?

— Удалось.

— Я еще не встречал девушек, умеющих летать… А теперь ты чем занимаешься? Укрощаешь тигров? — спросил он, выглядывая из-под руки.

— Все гораздо прозаичнее. Я — врач. Работаю в частной клинике.

Денис негромко присвистнул:

— Ничего себе! Тогда действительно надо обращаться на «вы». И по имени-отчеству.

— Нет уж, теперь не надо. Я уже освоилась. А ты, конечно, не заканчивал института?

— Почему — конечно? Я выгляжу идиотом?

«Вот дура!» — наспех обругала себя Соня и как можно убедительнее произнесла:

— Нет, ты выглядишь слишком юно.

— И совсем не юно. — Уголки его губ превратились в две грустные ямки. — А как раз на двадцать один год.

— Я думала, ты моложе, — продолжала настаивать Соня.

— Совсем не то ты думала…

Денис сел рядом с ней и опустил голову так, что волосы рассыпались, полуприкрыв лицо. Соня крепко зажала ладони между колен, потому что ее тянуло заправить своенравные пряди за уши.

— Ты думала: везет же этому болвану! Ни учиться не надо, ни работать. Ведь по всему видно, что папочка его любит. Телохранителя приставил… Такому здоровяку еще и телохранителя!

Соня жалобно возразила:

— Я не думала этого.

— Конечно, думала. И ты во многом права. Я хотел поступить в институт, стать зоологом.

— Почему же не поступил?

— Отец сказал, что зоолог — это не профессия. Смешно тратить на это нервы и время. Он хотел, чтобы я выучился на экономиста. В результате я не стал ни тем, ни другим. Потом он открыл для меня магазин автомобильных запчастей. Вообще-то всем там заправляет мой дядя, а я так… Сбоку припека. Мне даже не обязательно появляться там каждый день.

— Ты — откровенный человек, — с недоверием заметила Соня и подумала, что ей самой и в голову бы не пришло исповедоваться перед первым встречным. Наверное, родители не зря забили тревогу, с этим мальчиком определенно что-то не так.

Денис резко повернул к ней встревоженное лицо:

— По-твоему, откровенный значит ненормальный?

— Думаешь, я ставлю диагноз? Я не психиатр, успокойся. Я — кардиолог. Вот если б у тебя было что-нибудь с сердцем…

— С сердцем у меня все в порядке, — безразлично отозвался он.

— Он так и будет там сидеть? — Соня взглянула на телохранителя, который не спускал с них глаз.

— А что? Пусть сидит. Он тебя раздражает?

— Я не привыкла находиться под наблюдением.

— Он все равно не уйдет, — вздохнул Денис. — Его нанял отец, а не я. Если он меня чересчур утомляет, я просто от него сбегаю. Но в общем я привык к нему, он хороший парень. Мы друзья. Хочешь, я тебя с ним познакомлю? — И, не дожидаясь согласия, окликнул: — Петр, я хочу тебя представить.

Когда телохранитель поднялся, Соня непроизвольно отшатнулась — так дохнуло от него неприязнью. А в ней самой тут же всколыхнулось отвращение к его рыжеватым, крупным кудрям, ровному чуткому носу, бледным широким губам и отчужденному взгляду профессионального соглядатая. Соня с детства была приучена давать сдачи. Даже когда на нее только собирались напасть.

Она взглянула на Петра, но тот был, как Медный всадник, исполнен невозмутимости.

— Вас подвезти? — обратился он к Соне, поймав ее взгляд. — Мы на машине.

Она хотела было ответить, что пока не собиралась уходить, что у нее отпуск и можно валяться на пляже хоть до заката, что с завтрашнего дня синоптики обещают дождь, но вместо всего этого сказала:

— Да, подвезите меня, если не трудно.

Денис озабоченно огляделся:

— Я где-то разулся… Ты не видел?

— Там, на траве. Принести?

— Издеваешься? Я еще могу передвигаться.

Когда он отошел, Петр пробормотал:

— Все прошло как по маслу. Уверен, что он ничего не заподозрил.

— Значит, вы меня узнали? Как?

— Нина Викторовна хорошо вас описала.

— Могу себе представить… Но как вы подстроили, чтобы Денис меня заметил?

— А это уж не моя заслуга. Вас нельзя не заметить. Денис бы уж точно не прошел мимо.

— Он — бабник?

Петр холодно переспросил:

— Как вы сказали?

Соне пришлось сменить тон:

— Он много времени тратит на женщин?

— Не без этого…

— Конечно, с таким-то телом!

— Красавчик, правда? — Он вдруг по-свойски подмигнул. — Но вы на работе, не забывайте.

— Вы бы лучше за него побеспокоились. — Его слова задели Соню.

— А за него беспокоиться нечего, — спокойно возразил Петр. — Вы — психиатр, все в ваших руках. Даже если он увлечется… — он, уж конечно, увлечется, — то все равно это у него ненадолго. Он никого дольше недели не выдерживает.