Ange-lika - Изменение [СИ]

Коротко взревев, животное развернулось, уходя в лес. Мужчина медленно опустился на землю, постепенно приходя в себя. С каждым спокойным вдохом возвращалась привычная скорость мира. Однако Матвей решил больше не провоцировать природу, собираясь закончить исследования в лаборатории. Надо было изучить, что же произошло с его телом.

Матвей уже пробирался обратно, когда его сложило пополам от резкой боли. «Изменение!» — было первой мыслью. И не сразу он осознал, что это всего лишь очередное подтверждение присказки «не пей из лужи, козленочком станешь». Козлом он не стал, но испытал все прелести отравления сырой водой. К зданию центра Матвей подбредал уже в сумерках, придерживаясь за стволы деревьев. О сверхскорости тут не шло и речи — лишь бы добраться до места. И полежать спокойно хоть немного.

Однако пытливость ума не дала ему спокойно отлежаться. Оказавшись в лаборатории и отмахнувшись от всех вопросов уверением, что чувствует себя лучше всех, Матвей пролежал четверть часа, в то время как мозг уже просчитывал вероятности и возможности.

Подчиняясь собственному разуму, мужчина сполз с дивана и выпил очищенной воды, сколько только смогло в нём поместиться. Внутри булькало, когда Матвей поплелся к давно отключенному для экономии энергии местных генераторов микроскопу, центрифуге и анализатору.

К утру он уже испробовал всё, что только взбрело ему в голову, и мог утверждать, что трансген, выработанный препаратом ГМКО-313, больше не изменяет его. Уже не раздумывая, стоит ли будить всех, кто уже спит, Матвей вышел из лаборатории. Включённая пожарная сигнализация вызвала далеко не самую быструю реакцию. Люди устали от процессов сбора. Кто-то выходил, еще явно не ложась, кто-то сонно тёр глаза.

Дождавшись, когда в коридор выйдет большинство, Матвей отключил обратно рубильник. Ни миг воцарилась тишина, пропитанная раздражением, интересом и настороженностью. Пока мужчина не произнёс:

— Я нашёл способ предотвратить изменения.

Безмолвие осознания взвилось роем вопросов, уточнений, выяснений подробностей.

Вокруг закипела жизнь, Матвей объяснял формулу, тыкая пальцев в написанные прямо на стене значки, а кто-то уже засунул ему в руку бутерброд. Благодарно мыкнув что-то невразумительное с набитым ртом, мужчина распределял обязанности по производству модификатора.

Препарат вводился по мере производства, но приходилось учитывать наличие свободных мест в лазарете. Только там были кровати с привязями, чтобы в процессе изменения человек не повредил себе больше, чем было возможно. К тому же потом надо было не только отлежаться, но и взять кровь на анализ, чтобы подтвердить положительный результат.

Одним из первых под иглу попал Димка. Матвей вводил ему модификатор сам, не желая, чтобы что-то пошло не так. Хотя уже почти десятку людей ввели препарат и без присутствия Матвея. Убедившись, что Дмитрий крепко спит, успешно пережив изменения. Матвей понял, что давно не видел Надю. Он уже так привык, что она была рядом.

Разыскивая девушку по всему центру, Матвей даже не догадался посмотреть в лазарете. Он не понял, почему она не сказала, что пойдет ночью на модификацию. Хотя в женскую нелогичность это вполне вписывалось. Может, не хотела, чтобы он видел, как её изменяет. Или еще что-то столь же непонятное, уместившееся в её голове.

Надю Матвей нашел на койке уже ожидающей подтверждения успешности.

— К тебе можно? — постучавшись в дверь, заглянул в палату мужчина.

Девушка невразумительно передёрнула плечами, и Матвей предпочёл принять это за знак согласия.

— Тебе уже ввели препарат, — произнес мужчина, чтобы начать беседу. — Теперь тебе не страшны изменения. Какие планы на будущее?

— Пока не знаю, — столь же отстранённо ответила девушка. Ни улыбки, ни взгляда в его сторону.

— Что случилось, Надя? — насторожился Матвей, подходя ближе. — Что-то пошло не так с препаратом? С тобой всё в порядке?

Он попытался взять девушку за руку, но она подскочила, разделяя их кроватью.

— Ничего. Со мной всё в порядке, — тихо ответила и отвернулась. В её голосе сквозила усмешка. Не привычная, открытая или подначивающая, а какая-то горькая. Недолгое молчание, и Надя обернулась к нему: — Не буду тебя задерживать ненужными подробностями, а то Эмма же ждёт.

Матвей ощутил укол совести — за всей суетой с модификатором он забыл о сообщении для бункера. Хотя у него было оправдание — им там ничего не угрожало, а всех тех, кто жил рядом с ним в это нелёгкое время, кого он успел полюбить, он хотел защитить от опасности изменения. В том числе и ставшую такой родной Надю. А для этого надо было понять, что с ней происходит.