Энди Брок: Жгучая клятва сицилийца

— Тебе нужно прилечь отдохнуть, — заботливо сказал он, нежно подталкивая ее к кровати. — Тебе необходим покой.

Ну, это у нее вряд ли получится, особенно в его присутствии. Она всей душой стремилась к нему, каждая клеточка ее тела тосковала по его объятиям. Но Харпер знала, что ей нужно быть сильной.

Неадекватная реакция Вьери на ее беременность шокировала девушку. Его ярость, когда он думал, что она прервала беременность, можно понять, хотя другие мужчины чаще реагируют ровно наоборот. Но Вьери не похож на других. Он сильный и гордый. От одного его вида сердце ее пело. Но он не ее. И хотя, узнав правду, он совершенно к ней переменился, искрясь радостью от мысли, что станет отцом, это ровным счетом ничего не значило. Ситуация никак не изменилась в отношении того, как они будут растить ребенка. Как ей общаться с человеком, которого любит всем сердцем, но который не отвечает ей взаимностью?

Накрывшись одеялом, она решила не торопиться. Всему свое время. Они что‑нибудь придумают.

— Так все‑таки зачем ты приехал, Вьери? Почему не предупредил меня?

— Это было спонтанное решение, — честно признался он, скинув пальто и усаживаясь на стул рядом с кроватью.

— Могу я спросить почему?

— Я захотел тебя увидеть. — Он сказал это так просто и непринужденно, будто это было самым естественным желанием. — Хотя в мои планы не входило набрасываться на тебя, подобно дикому зверю. Я прошу прощения.

— Все в порядке. Ты просто был расстроен.

— Нет, не в порядке. Такое поведение непростительно с моей стороны. Особенно когда тебе нужен покой.

— Со мной все хорошо, — ободряюще улыбнулась она.

— Я должен объясниться, — начал он.

— Не нужно ничего…

Вьери приложил палец к ее губам.

Он помолчал. Харпер видела, как на его лице отражается внутренняя борьба.

— Много лет назад я должен был стать отцом. Мне было восемнадцать. — Он следил за ее лицом, ожидая реакции. — Я думал, что она была любовью всей моей жизни, но, как оказалось, я жестоко ошибался.

— О, Вьери. — Харпер крепче сжала его руку.

— Она сделала аборт, не удосужившись сообщить мне, что беременна. Я случайно узнал об этом позже.

— Мне так жаль. — Внезапно на Харпер снизошло озарение. — И ты подумал, что я поступила так же?

Вьери пожал плечами:

— Глупо, да? Я сделал неправильный вывод. Прости меня, Харпер.

— Здесь нечего прощать. Та девушка сильно тебя обидела.

— В том‑то и дело, это была не девушка, а зрелая женщина. — Он поколебался секунду и, глубоко выдохнув, закончил: — Донатэлла Соррентино.

Как же она раньше не догадалась! Эта зловещая женщина все время маячила в отдалении. Харпер шестым чувством ощущала, что она значит для Вьери больше, чем он хотел показать. Теперь она знает правду.

Она вынула руку из его ладоней.

— И ты по‑прежнему ее любишь? — слабым голосом спросила она.

— Нет! — последовал быстрый и страстный ответ. Слишком страстный. — Что заставило тебя так думать?

Харпер уставилась на одеяло, не в силах поднять на него глаза.

— Я видела твою реакцию, когда сказала, что она помогла мне выбрать бальное платье. И потом в Кастелло‑ди‑Тревенте в день смерти Альфонсо. Ты вел себя как одержимый… — она теребила край одеяла, — или как страстно влюбленный.

— Нет и еще раз нет!

Она все неправильно истолковала. А что она могла подумать, когда он обрушил на нее всю злость и раздражение, использовал ее в своих целях, а потом попросту выгнал из замка. Неудивительно, что Харпер сделала неправильные выводы.

Его охватило жгучее чувство стыда. Необходимо попытаться исправить положение и быть до конца честным с Харпер, показать ей, каков он на самом деле. Только вот он сейчас и сам этого не знал.

Пару месяцев назад все было бы легко и просто. Успешный миллиардер на вершине карьеры с репутацией трудоголика, наслаждающийся плодами труда. Человек, у которого все под контролем, который завоевал весь мир. Непобедимый, беспощадный, бессердечный.

Но сейчас, когда Харпер подняла на него свои прекрасные глаза, он понял, что материальные блага ничего не значат. Его жизнь была пустой до настоящего момента.

Поднявшись на ноги, он подошел к окну. Ему было необходимо привести в порядок мысли в свете сошедшего на него откровения. Но прежде всего он должен объяснить Харпер свое отношение к Донатэлле. Набрав в грудь побольше воздуха, он снова обернулся к Харпер и сказал:

— Даю тебе честное слово, Харпер, любовь, которую я когда‑то чувствовал к Донатэлле, умерла давным‑давно. Сейчас я чувствую только ярость и злость. Свидетельницей этого ты и оказалась.