Дэни Коллинз: Приказано соблазнить

— Твой предшественник не стал бы сбивать руки в кровь, спасая шахтеров, — сказала она, поднося к губам обожженную ладонь. — Хлопки усилились, и девушка отпрянула. — Прости, я веду себя глупо.

— Нет, им нравится. Они пришли к тебе, а не только ко мне. Они знают, что ты сделала для нас. — Повернувшись к толпе, Ризард поднял руку и поклонился.

Люди засвистели, замахали флагами, стали сажать на плечи детей.

— Они благодарят тебя, Тиффани. — Ризард поднес к губам ее руку, и вновь толпа разразилась аплодисментами.

Они стояли так долгое время, но люди не расходились.

— Ты плачешь? — спросил Ризард, когда они вошли в гостиную.

Это была красивая комната с мебелью девятнадцатого века и видом на море, но Тиффани ощущала себя тут неуютно. Отвернувшись от портрета Луизы, она отерла слезы.

— Это было так трогательно, я не ожидала. Думала, они принимают меня за чужестранку, что вторгается в их страну.

На сей раз она не удержалась и бросила взгляд на портрет, точно женщина, изображенная на нем, подслушивала их беседу.

Ризард молчал, глядя на изображение с тем же выражением боли, которое Тиффани уже видела на его лице ранее. Она отвернулась, давая ему время взять себя в руки, но не скрывала горечи.

— Это моя вина, что ты так думала, — тихо произнес Ризард. — Но прошу тебя, пойми: Луиза помогла мне понять, что Брегновия — мой дом. И что если я буду за него бороться и сделаю его нашим — моим, — он положил руку на грудь, — я никогда не буду здесь чужим. После многих лет скитаний это имело для меня огромное значение.

Тиффани понимающе кивнула:

— Мне нужна была любовь после потери родителей. Иначе бы я не выдержал и стал отшельником. Меня бы использовали те, кому выгодна была война, ведь я хотел только мстить.

А вместо этого стал лидером своего народа. Тиффани восхищалась этим его качеством, потому могла лишь завидовать женщине, которая спасла Ризарда среди боев и потерь, сумела сохранить его душу.

— Потеряв ее, я переполнился ненавистью снова. Это противоречило всему, чему она меня научила, но я просто не мог смириться с очередным ударом судьбы. И потому я боюсь любви, боюсь, что снова что‑то произойдет… Это нагоняет на меня ужас, Тиффани.

Она подняла глаза к потолку, чувствуя, как слезы щиплют веки. Невыносимо было слышать это признание, но и отвести взгляд было невозможно.

— Я понимаю — и тоже ей восхищаюсь, — с трудом произнесла она. — Я бы с ней с радостью познакомилась. У нее была удивительная сила воли, я бы ни за что не осмелилась сделать то, что смогла она.

Ризард усмехнулся с горечью:

— У Луизы были идеалы, она символизирует наши потери и жертвы. Было бы неоправданно об этом забыть. Но ты не права, Тиффани, называя себя чужестранкой, вторгающейся в чужие покои. Глядя на тебя, я вижу реальность. Нашу с тобой реальность. Искаженную трагедией, но все равно прекрасную — и способную на дальнейшее развитие.

Его теплый взгляд, как всегда, подействовал как порыв ветра, лишив Тиффани способности дышать. Она прикрыла губы рукой, чтобы скрыть, что они дрожат.

— Мне бы не хотелось вас сравнивать. Это было бы неуважением к ней и к тебе, но ты права. Вы с Луизой очень разные. Ты бы не покончила с собой в подобной ситуации, а боролась изо всех сил, до тех пор, пока я не пришел бы за тобой. Ты — борец. Твое мужество меня изумляет.

Ризард провел рукой по щеке:

— Когда мы расстались, я думал только о том, что не хочу рисковать снова. А ты — ты не сдалась, а продолжила жить без меня. Я так гордился тобой и так страдал.

Смахнув слезу со щеки, Тиффани сказала:

— Спасибо за цветы.

— Это была попытка попросить прощения. Я вел себя как трус, отказавшись от любви, хотя это самый ценный подарок в жизни. Я хотел поехать к тебе, наплевав на все визы и запреты, но прежде нужно было исполнить долг перед Луизой. Ну вот, я это сделал. Осталось лишь объявить официально, что требуемые голоса получены.

— О, Ризард, это так чудесно! — воскликнула Тиффани, все еще прокручивая в памяти его слова о любви. Неужели…

— В свете последних событий стране не помешает несколько хороших новостей. Что касается управления государством, то и там грядут перемены. Я не стану баллотироваться в следующий раз. Ты вытерпишь еще два года пристального внимания публики?

— Что? Ризард, но ведь ты олицетворяешь Брегновию, она едва поднялась с колен, ты не можешь передать управление в чужие руки.

— Не хочу откладывать нашу свадьбу, дорогая. Я с трудом переживаю каждую ночь и каждый день в одиночестве. Мне нужна ты.