Клэр Коннелли - Капитуляция в брачную ночь [litres]

В трубке раздавалось тяжелое свистящее дыхание. Пьетро ждал. Но его лояльность была на полпути от сенатора к его дочери, которая боготворила отца и не знала, что тот умирает.

– Ты не можешь ей сказать, – наконец ответил сенатор.

– Но кто-то должен это сделать, – тихо сказал Пьетро.

– Я запрещаю тебе, – рассердился Кол.

Пьетро услышал, как медсестра попросила его успокоиться.

Но Кол уже завелся:

– Если бы я хотел, чтобы она знала, я сам бы ей сказал. Черт возьми, Пьетро, она моя дочь, а не твоя. Ты знаешь ее всего месяц, а я – всю жизнь. Мне лучше знать, что ей нужно. Не лезь не в свое дело.

– Она заслуживает шанс попрощаться.

– Нет! – хрипло возразил сенатор. – Меня уже нет. Я не хочу, чтобы Эммилин видела меня таким. Это не я.

Кол снова натужно закашлялся, раздался звук упавшей трубки.

– Кол? Кол? – встревоженно повторял Пьетро.

В трубке послышался женский голос:

– Простите, сенатору Бовингтону необходим покой. Разговор подождет. И на будущее, пожалуйста, постарайтесь не огорчать сенатора. – Медсестра отключилась.

Пьетро громко выругался. Хорошо, что в офисе никого не было. Пьетро злился. Он не мог нарушить обещание, данное Колу. Но и врать Эммилин он тоже не мог.

Автоматически он набрал номер Рейфа.

– Привет, – раздался в трубке голос брата.

– Мы можем поужинать сегодня? – без предисловий начал Пьетро.

– Давай. Эммилин к нам присоединиться? – поинтересовался Рейф.

– Не сегодня. У нее… дела, – пробормотал Пьетро.

– Ты никогда не умел врать, – ответил Рейф. – Ладно, увидимся в ресторане «У Чезаре» в семь. – Рейф отключился, не дав Пьетро возможности оправдаться.

Пьетро набрал сообщение Эммилин:

«У меня важная встреча. Буду поздно. Прости».

Поморщившись, он отослал сообщение. Рейф прав. Он не умеет врать.

Пьетро заметил точечки на экране, говорившие о том, что Эммилин онлайн и печатает ответ. Но неожиданно точки исчезли, и никакого ответа. Он нахмурился, немного подождал и засунул телефон в карман.

Рейф был уже в ресторане, когда вошел Пьетро.

– Ну? – спросил он, подвигая брату бокал с мартини.

Пьетро сел и одним махом осушил полбокала.

– Это очень личный разговор, который должен остаться между нами, – серьезно сказал он.

Рейф молча кивнул.

– Кол болен.

– Кол? Кол Бовингтон?

– Да, кто же еще? – прошипел Пьетро.

– Что с ним?

– Рак в терминальной стадии. – Пьетро помолчал, уверенный, что Рейф сейчас вспоминает их собственного отца. – Ему осталось недолго. Счет идет на месяцы, если не на недели.

– Бедная Эммилин. Я знаю, как они близки.

– Да, – процедил Пьетро, покручивая ножку бокала. – Но Эммилин ничего не знает.

– Не знает? – изумленно повторил Рейф. – Что ты этим хочешь сказать, черт побери?

– Таково было желание Кола, – ответил Пьетро. – И когда я согласился держать это в секрете от нее, я не… Я едва был с ней знаком, – неловко закончил он. – Я не думал, что хранить секрет будет так тяжело. Она была мне безразлична.

– А сейчас? – настаивал Рейф.

Новизна возникшего чувства была такая неожиданная, что Пьетро не был готов обсуждать это с братом. Он ответил туманно:

– Я достаточно изучил ее. Она захочет узнать правду. Она не позволит, чтобы Кол умер в одиночестве.

– Возможно, – согласился Рейф. – Но Кол хочет защитить ее, лишив возможности видеть его агонию.

– Но мы тоже прошли через это. Ты разве не рад, что мы имели возможность попрощаться с отцом? Уважить его? Облегчить его страдания?

– Мы не Эммилин. Если Кол прав, а я уверен, что он хорошо знает свою дочь, ты сильно ранишь ее, не имея на то оснований. Кол никогда не простит тебе этого.

– Нет. Я дал ему слово, – холодно ответил Пьетро. Его сердце заныло от мысли, что своим обещанием он предает Эммилин. – Пока он не освободит меня от клятвы, я должен хранить секрет.

– Похоже, ты уже принял решение, брат, – тихо сказал Рейф. – Что нам обсуждать?

Пьетро пристально взглянул на брата. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь освободил его от чувства вины, сказал ему, что он принял правильное решение. Но никто не может ему помочь. Даже он сам.

– Нечего, – пробормотал Пьетро.

Эммилин сидела на диване в гостиной, уставившись невидящим взором в раскрытую книгу. Где он? С кем он? Кто даст гарантию, что он сейчас не с Бьянкой или другой любовницей? От этих мыслей ей становилось тошно. Неужели он в постели с другой?

Наконец она услышала звук подъехавшего автомобиля. Она взглянула на часы, которые показывали полночь. В душе запорхали бабочки. Дрожащими пальцами она перевернула страницу.