Дженнифер Рейн - Любовь пахнет лавандой

На том конце провода послышался голос Симпсона.

Пульс Виолетты тут же пришел в норму. Ее бывший муж вечно звонил в самое неподходящее время. Более толстокожего человека трудно было себе вообразить.

— Ты что, спала? — подозрительно весело поинтересовался он.

— Я? Ну конечно же, нет!

Вот еще! Говорить ему правду! Он этого явно не заслужил.

— Вот и отлично! Я ведь не хотел тебя будить. Просто я не смог противостоять искушению позвонить тебе. Виолетта, моя Ливи родила ребеночка!

Виолетта вздрогнула, словно ее ударили:

— Поздравляю.

— На этот раз мальчик. Мы назовем его Джон Эдуард, но Ливи говорит, что будет звать его Эдом, как и меня.

— Так, значит, у тебя родился сын.

— Да, — с нескрываемой гордостью подтвердил Симпсон. — Почти четыре килограмма. Пятьдесят пять сантиметров.

— Ты и оглянуться не успеешь, как он будет гонять с мальчишками в футбол.

— Да, думаю…

— Надеюсь, у Ливи все в порядке. Эд, я очень рада, что у вас родился сын. — С этими словами она положила трубку, прежде чем он успел продолжить свою восторженную тираду.

В первые минуты после разговора ей было трудно дышать. Окно с восточной стороны было распахнуто, и комнату наполнял прохладный, освеженный дождем воздух. Снаружи, в туманной утренней мгле, все замерло в ожидании нового дня. Даже насекомые еще не проснулись. На перламутрово-сером небе едва намечался рассвет.

До того, как раздался телефонный звонок, Виолетте снился чудесный сон. Отдельные его эпизоды до сих пор стояли у нее перед глазами. Поцелуи какого-то шотландца по имени Лашлан… Живописные шотландские озера и болота на заднем плане… Мягкий мох под ногами…

Она откинула простыню и вылезла из кровати, хотя чувствовала, что еще не до конца выспалась. В то же время она понимала, что после звонка уснуть уже не сможет. Виолетта на цыпочках прошла к двери, нашарила на спинке стула футболку и накинула ее на себя. Свет она решила не включать, чтобы не разбудить Кевина, спавшего в комнате напротив.

В отличие от других комнат в доме, две спальни на втором этаже были обставлены скромно, даже аскетично. Одну Виолетта оборудовала в бывшем кабинете, а другую — в комнате, где раньше находилась детская. Кроме кровати и простого комода, здесь совершенно не было мебели. Стены она покрасила в белый цвет, а на пол постелила белый ковер. Вот и все.

Ее сестры и друзья наверняка нашли бы обстановку этой спальни крайне странной. Дело в том, что всю жизнь Виолетта обожала яркие краски и окружала себя огромным количеством симпатичных безделушек.

Она осторожно пробиралась вперед, стараясь не споткнуться о кошек. Обычно, когда хозяйка вставала рано, пушистые создания не обращали на это ровным счетом никакого внимания и продолжали спать. Однако сегодня им вполне могли передаться возбуждение и беспокойство, владевшие Виолеттой. Трудно было сохранять душевное равновесие после того, что случилось ночью, и после утреннего звонка бывшего мужа.

Эд позвонил не из подлости, в этом она была абсолютно уверена. Виолетта давно поняла, что у него не хватает фантазии, чтобы делать гадости намеренно. Без сомнения, он искренне верил в то, что она сгорает от нетерпения узнать о рождении его второго ребенка, на этот раз мальчика. Никто лучше Виолетты не знал, как сильно Эд мечтал иметь сына.

Внизу горел свет: она совсем забыла, что ночью отключали электричество. Она вообще обо всем забыла, оказавшись в объятиях Кевина.

Виолетта надела резиновые сапоги и легкую курточку, сшитую из разноцветных лоскутов. Она не успела причесаться, но это ее совершенно не волновало. Больше всего на свете ей сейчас хотелось выбраться на свежий воздух и побыть немного в одиночестве, наслаждаясь утренней тишиной.

Через лужайку перед домом прыгал крольчонок, который спешил укрыться от ее кошачьей банды. Впрочем, ни одной из кошек все равно не удалось бы за ним угнаться: все они были исключительно толстыми и ленивыми созданиями, только кролик ничего об этом не знал.

Выйдя из дома, Виолетта направилась было к своему «Зеленому раю», однако передумала и свернула к оранжереям. У Виолетты их было две. Новую она построила несколько лет назад. В летний сезон павильон пустовал: часть цветов пересаживалась в сад, часть отправлялась в магазин на продажу.

Старая оранжерея досталась ей от матери. Оборудование — отопление, кондиционер, система автоматического полива — было здесь не так совершенно, как в новой. Зато на стене еще висели мамины садовые ножницы и ее старый французский передник. Виолетта хорошо помнила, как они с сестрами играли и бегали в павильоне, пока мама сажала и поливала цветы. Марго относилась к тому типу матерей, которые считают, что дети должны принимать самое активное участие в жизни, а не наблюдать за ней с безопасного расстояния.