Наталья Черемина - Все не так

— Дай мой адрес, чтобы зашли домой.

— Хорошо, хорошо.

Немного успокоившись, Санька повернулась и пошла, слыша приглушенные дверью вопли Ларисы Сергеевны:

— Витя, чтоб ее здесь не было! Я не хочу ее видеть! Избавься от этой твари! Возьмем на работу Зинку.

«Сама ты тварь», — подумала Санька. Она торжествовала, уверовав, что Валера к ней приходил. Значит, он придет еще. А она подождет.

Но Валера не приходил, зря Санька грешила на Ларису Сергеевну. В тот вечер он все-таки отогнал соблазнительные видения и заснул. На следующее утро напился крепкого кофе и принялся за дела. С Артуром объездили несколько мест сбыта канцтоваров, потом пошли пообедать в уютный ресторанчик, где подавали хорошее пиво, и незаметно напились. Обед плавно перетекал в ужин, мечты и прожекты заводили их все дальше и дальше, пока не кончилась наличность и не разъехались по домам. Про Саньку он не вспоминал — добраться бы до койки. Следующим утром, еще затемно, поехали за товаром. Вернулись уже поздно, Валера от усталости снова едва добрался до кровати и сразу заснул. Потом пошли хлопотные дни, но постепенно, привыкнув к новому ритму, он вновь стал ловить себя на мыслях о диковатой девчонке с прозрачным взглядом. Днем не до того было — он даже со своей длинноногой «невестой» порвал. Та обиделась на его внезапную занятость, а он и не огорчался по этому поводу. Похотливые мыслишки появлялись перед сном, причем странная особенность: чем больше времени проходило, тем воспоминания о Саше становились все навязчивее и навязчивее, хотя, казалось бы, должны были, наоборот, поблекнуть за давностью. Валера относил эту странность за счет длительного перерыва в сексуальной жизни. Он даже собирался было позвонить секретарше: после ритуала ломания она, конечно, простит ему все обиды, особенно в свете перехода потенциального жениха в статус бизнесмена. Ее мамаша уж точно не даст ему так просто исчезнуть. Но потом представил себе жеманный голосок, заученные перед зеркалом жесты, штампованные выражения лица, и ему стало тошно. Уж лучше с проституткой.

А почему, собственно, с проституткой? Почему бы и не с Сашей, раз уж она ему везде мерещится? Конечно, не заводить с ней серьезных отношений, а то родителей удар хватит: их сын и вокзальная продавщица. Валера на секунду представил себе Александру с дурными глазами в этой кошмарной старушечьей куртке рядом с Артуром и его изысканной подругой — его передернуло. Потом представил себе, как белобрысая секретарша увидит его в компании Саши, и схватился руками за голову. Но в памяти всплыл изгиб спины в черной водолазке, и руки опустились. Просто переспать с ней и успокоиться. Легкий, необременительный романчик, красивое ухаживание — и эта простушка его в машине обслужит. Никто и не узнает. Почему бы и нет? Конечно, это не очень этично по отношению к Саше, но… Нет, Валера не подонок какой-нибудь. Ловеласы были ему неприятны, он считал, что коллекционирование живых людей — это в высшей степени безнравственно. А его воспитали в здоровой, консервативной атмосфере, где вопрос нравственности был зачастую определяющим. Со всеми своими девушками он выстраивал отношения, знакомил с родителями, друзьями, сам старался участвовать в их жизни. Все ему рано или поздно надоедали, но он старался расстаться с ними так, будто это они его бросили, чтобы все были довольны и никто не в обиде. К тому же он не считал себя настолько привлекательным, чтобы играть роль мачо. Конечно, Валера знал, что он «симпатичный», «хорошенький» и вообще (о, ужас!) «милашка», но это была привлекательность правильного мальчика для благоразумных девочек. Ему иногда хотелось быть чуть более брутальным, небритым, грубовато-ярким. Но менять что-либо было лень, да и привыкли все к нему такому, как есть. На безумные поступки он был не то чтобы неспособен, просто не приходилось.

Анализируя легкое помешательство, вызванное девушкой не его круга, Валера тщетно припоминал, когда же еще ему приходилось испытывать подобные сильные эмоции. Ничего похожего не шло на ум. Был, конечно, первый курс университета, девушка по имени Оля, неприступная красота которой дразнила его щенячью влюбленность. Она позволяла себя провожать до дома, угощать в кафе и иногда целовать в щеку. Через месяц, к его неописуемому восторгу, допустила его до бела тела, но он от волнения поторопился (с кем не бывает?), что потом стало известно всему курсу. Еле отмылся. Хорошо, ему объяснили, что во избежание дурных разговоров нужно дарить ей подарочки, как, например, сделал Армен. Тонкое золотое колечко с изумрудиком — и Армен классный парень плюс настоящий мужик. Оля после этого случая показалась Валере страшной уродиной. Но бесценный опыт был приобретен: теперь он никогда не звал девушку просто «погулять», а только «посидеть куда-нибудь». Однако Санька не подходила под эту классификацию. Валера не чувствовал к ней ни любви, ни влюбленности, ни даже симпатии. Он ее хотел. Хотел не потому, что был голоден и готов был хотеть все, что движется. Он хотел именно это тело.