Наталья Черемина - Все не так

Она здорово изменилась. Колобком не стала, как он когда-то предрекал, но талия заметно расплылась, а грудь увеличилась размера на два. Лицо при этом похудело, черты стали четче, под скулами элегантно темнели ямки слегка запавших щек. Строго, со вкусом, но без претензии одета. Валера даже слегка оробел: он не ожидал увидеть перед собой такую взрослую, серьезную женщину. Робость — это было что-то новое в его отношении к Саньке, и это новое понравилось ему. Интересно было бы посмотреть, как она сердится, командует, отчитывает подчиненных. От этих мыслей Валера неожиданно почувствовал сильнейшее возбуждение. С трудом взял себя в руки, сел в кресло и приветливо улыбнулся. Санькины волосы, такие же рыжие, как и раньше, были собраны назад и чуть вверх, как ему всегда нравилось. «Надо будет сразу посадить ее на диету, — подумал Валера, — и заставить сделать завивку. С густыми волнистыми волосами это будет роскошная, чувственная…»

— Валера? — Санька сняла изящные очки в тонкой золотой оправе и диковато посмотрела на него. Все тот же сквозной взгляд прозрачных серых глаз. Рассеянно протерла очки и вернула их на место. Расплылась в дружественной улыбке: — Действительно, Валера. Боже, какие люди! Каким ветром к нам?

Все немножко не так. Он ожидал другого: слез, объятий или даже пощечин — любого подтверждения, что чувства к нему живы.

— Дела, дела, — в тон ей ответил Валера, но тут же одернул себя: не светские беседы пришел вести. Он согнал со своего лица идиотскую улыбку, подался чуть вперед и очень серьезно, глядя ей прямо в зрачки, сказал: — На самом деле к тебе.

— Ко мне? — Улыбка у Саньки стала растерянной, и она теперь больше походила на ту девушку, которую Валера знал раньше. Он приободрился.

— У меня к тебе разговор, — и, покосившись на разрывающийся телефон, добавил: — Но, я вижу, ты очень занята. Может, пообедаем вместе?

— Ой, я не смогу на обед уйти — куча дел. Уже забыла, когда последний раз нормально обедала. Бутерброды вот беру из дома. — Она тоже покосилась на звонящий телефон и легким движением руки убрала звук. — Ну вот. Пять минут у нас есть, — и заинтересованно уставилась на него.

Валере снова стало не по себе. «Пять минут у нас есть»! Она что, думает, он взаимозачетную аферу собирается предлагать? Но отступать было уже поздно, и Валера ринулся напролом:

— Переезжай ко мне!

— Что?!

— Слушай и не перебивай, — для верности он схватил ее за руку. — За то, как я поступил с тобой, убить мало, я знаю, но послушай, ты всегда умела слушать. — Он перевел дух и продолжал уже спокойнее, тихонько поглаживая пальцем ее ладонь: — Мы тогда расстались, потому что я боялся в тебе утонуть. А сейчас мне тридцать три, и я хочу утонуть именно в тебе! Хочу с тобой жить, чтобы ты мне готовила еду, рожала детей. Мы с тобой знакомы десять лет, и никто не относился ко мне так, как ты. И я ни к кому так не относился. Из всех ты была особенная, единственная…

— Валера, Валера… — Санька мягко высвободила свою руку и задумчиво посмотрела на него.

— Я знаю, что у тебя ребенок. Это прекрасно, он будет мне как родной.

— Это девочка. И у нее есть родной отец.

— А ты все с ментом своим живешь? — неожиданно агрессивно спросил Валера.

— Димка ушел из милиции. Сейчас работает на москвичей, открывает магазины.

— А-а-а, тогда понятно, — едко протянул он, — Дима стал богатеньким и нравится тебе гораздо больше, чем раньше.

— Денег стало побольше, но отнюдь не так много, как хотелось бы. Мы все еще не можем позволить себе жить отдельно от родителей. — Санька была удивлена Валериным ехидством, и это его пристыдило.

— Извини, я просто не могу о нем слышать. Ты… ты же была и остаешься… моя девочка. — Его голос внезапно охрип. — Я знаю, что ты скажешь: надо было говорить об этом раньше, пять лет назад, тогда все сложилось бы по-другому.

— Слава Богу, что ты мне этого не сказал и все сложилось, как сложилось, — спокойно ответила Санька, и Валера удивленно вскинул голову. — Не представляю, как бы я с тобой жила. Ты такой сложный человек.

— Постой, ты же меня любила!

— Не просто любила, я тебя боготворила, — усмехнулась она.

— И я, Саш, все эти годы я любил тебя. Только сейчас понял это и признался самому себе. Но при чем тут он? Его-то ты никогда не любила!

Санька медлила с ответом. Запиликал мобильник, она рассеянно бросила в трубку: «Сейчас не могу, перезвоню». Вздохнула, принялась медленно, скрупулезно наводить порядок на столе. Валера завороженно наблюдал, как она собирает скрепки, раскладывает сваленные в кучу документы по стопочкам, подвигает телефон и письменный прибор так, чтобы они стояли в одну линию. Наконец она заговорила: