Наталья Черемина - Все не так

«Зачем платить сторожу, — думал Валера, — он все равно не спасет от воров и угонщиков. Гораздо практичнее сделать ворота с сигнализацией и провести в каждую квартиру тревожную кнопку. Придется, конечно, скинуться, но в итоге выйдет дешевле». Дома он стал отключать газовый котел уже ранней весной и включал его ближе к морозам — он, который предпочитал перемещаться по квартире исключительно в трусах, обеспечив африканскую жару. Теперь непременными домашними атрибутами стали толстые вязаные носки и шерстяной свитер. Он увлекся процессом экономии и уже несколько раз ловил себя на поступках, достойных заправского скряги. Это его удручало. Но еще больше Валеру удручало собственное одиночество. После Артура у него так и не появилось равноценного друга. Была масса приятелей, коллег, знакомых тусовщиков, бывших партнеров и сокурсников, но никто не сделался частью его жизни. Та же картина была и с девушками. Он даже стал более благосклонно прислушиваться к разговорам родителей вроде «а вот у Иван Иваныча, зам зава чего-то-там, такая дочка — красавица, умница…». Валере было тридцать три, он был нормальным человеком, желающим иллюзии бессмертия. Он созрел до детей.

Еще его глодала зависть. Артур тогда, пять лет назад, все-таки раздобыл денег: всеми правдами и неправдами занимал, закладывал имущество, брал под процент, но раздобыл-таки и, что самое важное, сумел вовремя попасть в нужную струю. Поставил на мобильные телефоны — и выиграл. Сначала небольшие партии, угол в универмаге, потом сеть магазинов — и вот он уже оператор, один из монополистов; другой рукой занимается недвижимостью и, с недавних пор, строительством. Богач: вилла на Средиземноморье, яхта, автопарк, красавица жена, сын и дочка. И все это за пять лет. «Кто не рискует, тот не пьет шампанского?» — горько усмехаясь, спрашивал себя Валера и подливал недорогого виски.

Единственная отдушина — женщины, но и они уже не всегда были к нему безоговорочно благосклонны. Он по-прежнему оставался симпатягой, разве что залысины еще чуть-чуть углубились да обрисовался животик. Но, видимо, постоянная хандра оставляла некий отпечаток на лице: губы частенько оказывались брюзгливо поджаты, резче вырисовывались складки у носа. Уже не каждая юная красавица в модном ночном клубе соглашалась составить ему компанию. Да и сам Валера был порой излишне придирчив. Даже если девушка ему очень нравилась вечером, наутро он, как правило, мечтал, чтобы она поскорее убралась. Одна задержалась у него аж на две недели, даже ключи от квартиры получила. Но однажды Валера поймал ее на том, что она тайком, днем, пока он на работе, привела мамашу — показывать свои будущие хоромы. В тот же вечер потребовал вернуть ему ключи и отвез вместе с вещичками домой. «Фальшь, везде фальшь, — с тоской размышлял Валера, — и расчет. Никакой искренности. Проститутки — и те честнее». К проституткам он, впрочем, не обращался по идейным соображениям — был принципиальным противником продажной любви. «Вот оно, это слово, — думал он, — дожил до тридцати трех лет и понял, что в жизни не хватает любви». Любовь у него ассоциировалась с преданными женским глазами, детским смехом и домашним пирогом. Тоска по человеческому теплу с каждым годом росла, но признался он себе в этом только сейчас. Были моменты, когда он думал: «Вот оно, наконец-то», — но всегда разочаровывался. То девушка была всем хороша, но карьеристка, не желавшая становиться женой и матерью, то относилась к нему с откровенно меркантильным интересом, то просто самого не цепляло. Валера много думал, вспоминал, сравнивал и пришел к выводу, что единственной женщиной, которая его по-настоящему любила — искренне, преданно, с готовностью к любой жертве, была Санька. Он вспомнил этот короткий, но яркий роман, и снова, как раньше, кровь прилила к ушам, как у тринадцатилетнего мальчишки. У Валеры были женщины красивее, шикарнее, искушеннее, но никто так безумно не возбуждал его, как она. Почему он тогда ее прогнал? Санька его раздражала? Нет, раздражало то, что она не уходит. А почему он хотел, чтобы она ушла? Ждал принцессу? Боялся погрязнуть в бытовухе, привыкнуть к домашним котлетам? Дурак! Хандра прошла, и Валера начал действовать.

Первым делом он выяснил судьбу Саньки через свою бывшую любовницу-однодневку Людмилу. И приятно удивился, узнав, что та получила образование и продвинулась по служебной лестнице. Социальный статус — вот оно, недостающее звено, без которого Валера считал Саньку себе не парой. Теперь — никакой благотворительности, только партнерство. То, что Санька замужем за тем самым ментярой и к тому же родила ребенка, его не смущало. Что ж, детей он в последнее время любит, а этот чурбан, как его, Димон, что ли, — это разве помеха? Санька, помнится, была самозабвенно влюблена в него, в Валеру, а такие чувства легко не гибнут. Окрыленный, не испытывающий никаких сомнений, он не стал откладывать в долгий ящик: сделал себе через знакомых пропуск во внутренние помещения конкурирующего банка и явился прямиком в кабинет завкассой Александры Викторовны.