Людмила Толич - Запах лунника

Она не знала, как долго пробыла возле часовни. Только неожиданно за спиной робинзонки послышался тихий голос:

— Ангелика… Ее так звали… Она была очень красивой…

Анна вздрогнула и оглянулась. Позади стояло материализовавшееся привидение, тот самый юноша, и смотрел на нее большими грустными глазами.

— Это ты здесь бродил? — сдавленным шепотом спросила Аня, словно боясь потревожить вечный сон древнего погоста.

Юноша кивнул, откинул со лба прядь волнистых волос цвета спелых орехов и, не отводя глаз, продолжил:

— Вы похожи на нее… Я вас уже видел, вы сидели у озера.

— Ты что, за мной следил? — смутилась Анна.

— Простите… — Он по-прежнему смотрел прямо, не мигая, обволакивающим, каким-то мягким взглядом.

— Ну что ты на меня так смотришь? — Щеки предательски полыхнули жаром, красавица скороговоркой пробормотала: — Ты местный?

— Да…

Он больше ничего не добавил, а только продолжал вглядываться в нее, как в икону. У него были чуть припухшие губы и рот неправильной, надломленной формы — рот печального Арлекина. Мягкий юношеский пушок покрывал щеки и подбородок. Густые волнистые волосы спадали до плеч. Что-то в нем притягивало и настораживало одновременно…

Пора было рассердиться за такой долгий назойливый взгляд. Нет, просто следовало рассердиться! Зачем, например, ему понадобилось блуждать по лесу и в упор разглядывать незнакомую женщину, да еще сравнивать ее с памятником? Театр какой-то! Но Анна стояла в нерешительности, теребя в руках панаму, и старалась не смотреть юноше в глаза. От этого взгляда у нее засосало под ложечкой, как от голода. Юноша протянул руку и коснулся ее похолодевших пальцев…

Как завороженная Аня пошевелила губами, силясь что-то сказать. Синие, неотрывно глядящие глаза Арлекина были полны слез, а от его ладони, по-мужски твердой и гладкой, исходило странное, растекающееся по телу тепло… Размякшая от полуденной жары, в блаженной истоме, она была как во сне и не могла выдернуть руку, оттолкнуть этого странного незнакомца… Он вдруг приблизился к ней и поцеловал в губы. И сладкий его поцелуй все никак не отлипал от рта, и к груди поднимался томительный обжигающий жар и заставлял колотиться сердце так сильно, что бедняжка тесно прижалась к парню, стараясь заглушить этот неистовый стук… «Что я делаю, Боже, зачем?!» — пронеслось у нее в мозгу, но руки юноши уже касались ее груди, и она чувствовала задубевшими сосками тепло его ласковых пальцев…

Наконец Анна опомнилась, рывком разомкнула крепкие объятия и побежала прочь, в сторону реки, где белела длинная каменная ограда. «Ну, зачем все это? Он совсем еще мальчик! Тоже мне, сцены пасторальные вздумала разыгрывать, Хлоя Робинзоновна!» — выговаривала она себе, идя быстрым шагом и стараясь подавить внутри разбуженную жажду греха. Немалых усилий стоило не оглянуться назад. Желание сделать это было жгучим. Ничего подобного в ее немонашеской жизни еще не было.

Забор оказался невысоким, сложенным из силикатного кирпича с круглыми прорезями. «Перелезть, что ли?» — рассеянно соображала Анна, не имея никакого представления о том, чем чревата эта затея. В нескольких метрах впереди, на месте ворот, зиял широкий проем, а за ним к большому двухэтажному дому вела асфальтированная дорожка. Вдруг послышался лай собаки, и в следующий миг появилась она сама, на кривых лапах. Собака неслась, поднимая за собой пыль.

Возле ног Анны она остановила свой бег и зашлась сумасшедшим лаем.

— Фу, Красавчик, — послышался резкий окрик, и из-за кустов появился хозяин.

Он шел быстрым шагом, слегка прихрамывая. Тут уж хочешь не хочешь ей пришлось изобразить на лице подобие вежливой улыбки. Красавчик, как и полагалось кобелю с такой кличкой, оказался редкостным уродом из местных мутантов, низкорослым, мощным, вполне вероятно — злобным, но при хозяине выказывал собачью льстивость, вертел задом и мелко трепыхал обрубком хвоста.

— Заходите, заходите! — воскликнул мужчина. — Я, знаете ли, местный страж графских развалин и ужасно люблю гостей… Ха-ха-ха! Вы здесь на даче, конечно? Ну, как вам нравятся наши места? — Не дожидаясь ответа, он подхватил гостью под руку и увлек за собой.

Мужчина был полноват, однако крепкого сложения, круглолиц, с пегим ежиком аккуратно подстриженных волос, светлыми озорными глазами и забавной мимикой: все лицо его двигалось и излучало удовлетворение жизнью в полной мере. От него пахло овощным одеколоном и сносным табаком. Хорошо пахло. Аромат «арбузных корок с нотами сладкого перца». Умеренно остро и без спиртного перегара. Последнего Славина терпеть не могла.