Натали Вокс - Здесь наш дом

Он протянул обе руки. Коснувшись пальцами ее лица, осторожным движением прижал ее голову к своей груди.

— Если бы ты только знала, моя красавица, как мечтал я увидеть твои волосы, рассыпанные по моей подушке…

Сандра была потрясена. Каждая клеточка ее тела затрепетала от ответного желания.

— Фрэнк… — выдохнула она.

— Если бы ты только знала, как мечтал я о твоих объятиях… Сколько раз представлял шелковистый водопад твоих волос на моей груди.

Сандра заплакала. Фрэнк, прижав ее к себе, осушил поцелуями слезы.

— Пойдем на веранду, там поговорим, — сказал он.

Сандра медлила, стараясь продлить эти чудные мгновения…

Потом они сели на качели. Добрый он все-таки, подумала Сандра. Хорошо бы остаться с ним друзьями, а если он сохранит опеку над детьми, то она сможет иногда навещать их…

Боль, пронзившая ее сердце при этой мысли, заставила Сандру вздрогнуть.

— Неужели я тебе так неприятен? Дрожишь, как лист осиновый…

Вот опять! С чего он взял?..

— Ты просто дурак, Фрэнк Хэзлтон! Нарочно выворачиваешь все наизнанку. Я с первого нашего знакомства мечтала стать твоей. — Она отодвинулась, вглядываясь в его лицо. — Конечно, было бы благороднее оставить тебя при твоем мнении, однако чувствую, что сегодня я на это неспособна. К чему этот фарс, Фрэнк? Ты не любишь меня, никогда не любил и никогда не полюбишь! Мы оба понимаем, что наш брак поистине заключен в преисподней.

Даже в темноте Сандра прекрасно видела его лицо, но никак не могла разгадать, какие чувства отражаются на нем.

— Джорджия Браун, ты в своем уме? Решила, что я привез тебя в Северную Каролину, чтобы предложить расстаться?

Она удивленно подняла на него глаза, а Фрэнк протянул руку и нежно коснулся ее лица…

— Да, — прошептала Сандра. — А разве не так?

— Нет! Если только ты сама этого не хочешь.

— Детям будет трудно перенести наш развод, — сказала она.

— Очень трудно, — подтвердил он.

— И их тетя снова возбудит дело об опеке.

— Безусловно!

— Между прочим, моя семья без ума от тебя. Они никогда не простят мне нашего разрыва!

— Никогда!

— И я буду первой разведенной в истории рода Мейсонов.

— Джорджия Браун, извини, но твоим надеждам не суждено сбыться. Это я тебе говорю…

Его слова поразили ее как гром среди ночной тишины.

— Ты… Ты любишь меня? — прошептала она. — Я думала, ты меня возненавидел после всех этих передряг. — Ее голос срывался. — Господи, прости меня, Фрэнк!

Он ласково погладил ее по голове.

— Прекрати, моя сладкая! Я все знаю — ты ни в чем не виновата. Марджи рассказала мне все. Я один виноват во всем. Прости меня, умоляю.

— За что? — воскликнула Сандра. — За то, что ты так ждал меня, а я каждый раз отказывала тебе?

— Давай уточним! Всего два раза, — заметил Фрэнк. — Третий не в счет! Ты была готова на все — жаль только, что именно тогда ничего не соображала.

— Если бы ты приехал на час раньше, все было бы по-другому!

Сандра расстегнула пуговицы на его рубашке. Ее руки заскользили по его спине, лаская каждый мускул его тела.

— Сандра, ты понимаешь, что делаешь?

— Еще как! Думаешь, я и сегодня ничего не соображаю?

Ее губы коснулись его соска. Она слегка сжала его зубами — и затрепетала, почувствовав, как ответное возбуждение пронзило тело Фрэнка.

— Сейчас же прекрати совращать меня, красотка из Джорджии! Мы должны закончить наш разговор.

— А мне кажется, что мы должны сначала покончить с чем-то другим, — ответила Сандра, растягивая слова.

— Марджи ругала меня последними словами. И не нежен я, и не терпелив… И вообще разнузданный тип и грязный развратник. Недостоин твоей любви… Еле ноги унес! Жаль, что она не видит тебя сейчас…

Сандра посмотрела на него в упор.

— Совсем ненормальная! Я люблю тебя именно таким, какой ты есть, грязный развратник! И не вздумай измениться…

Его рот поглотил ее губы. Чьи губы раскрылись первыми, чей язык оказался проворнее — навсегда останется неизвестным. Но первым остановился все-таки Фрэнк.

— Не будем спешить, сладкая моя! Впереди у нас целая ночь. Много часов наедине, моя любимая! — Даже в темноте он увидел, как заблестели ее глаза. — Да, моя милая, да! — шепнул он. — Разве ты не знала?

Она покачала головой.

— Мне так нужны эти слова. Говори! Тогда у нас все будет чудесно этой ночью.

— Слушай, солнышко мое! Однажды, — медленно начал он и засмеялся, почувствовав ее кулачки на своей груди. — Однажды я уже сказал, что намереваюсь посвятить тебе всю жизнь, Александрина Элизабет. — Он сжал ее руки и положил себе на грудь. — Итак, на чем я остановился?