Валентина Ad - Сеанс длиною в жизнь (СИ)

Василина Степановна быстренько опустила усеянную пигментными пятнами руку в карман. Маленький, скорее всего еще совдеповский, платочек (сейчас такого качества не встретишь, да и уж больно он выстиран) практически сразу коснулся лица, на котором появилась влага.

- Я ведь в девичестве вообще была Потоцкой, может слышали. Мой пра-пра-пра-родственник принадлежал к старинному польскому графскому роду Потоцких, которые кажись в пятнадцатом веке были в великой милости у тогдашнего правителя и числились чуть ли не местными «королями». – Василина Степановна снова тяжело вздохнула, а мне моментально стало понятно откуда в этой не молодой женщине столько аристократизма. – Хотя и это не принесло мне в жизни никакой радости. В тридцатых годах советская власть принялась раскулачивать панов, в число которых входил и мой род. Я ничего не помню из зажиточной, сытой жизни, мне едва исполнилось три года, когда деда сослали, а нам из «хором», как рассказывали позже родители, пришлось «переехать» в лачугу. Ничего, выжили. Пережили и массовую коллективизацию и не один голодомор. Кто-то свыше помог выжить. Хотя, тоже со слов родителей, приходилось ой как не просто. Я из того периода помню только серость и какой-то несказанный холод и зимой и летом. А еще, вкус перемерзшей, наполовину сгнившей картошки…

Василина Степановна вновь прошлась платочком по лицу, а я, разинув рот, внимала каждое слово. Нет, ну согласитесь, это вам не в малолетних любовных похождениях разбираться (хотя это тоже бывает забавно), это история жизни.

Выслушивать своих Алину, Кристину, Лизу, Ангелину, Каролину или Анфису, с их современными проблемами мне всегда было интересно. Да и к тому же всегда было что послушать. Одна Алинка чего стоит со своими любовными похождениями и веселыми взглядами на жизнь. Но едва старушка начала свой рассказ, я поняла – это будет гораздо занимательнее всего, что я могла слышать от своих подруг. Да и у девочек давно ничего интересного в жизнях не происходит, а тут такая новизна!

- Но сейчас не об этом. У меня ведь другая рана кровоточит, просто ее корни уходят в далекое детство, юность. Вижу, вы не зеваете от скуки и безысходности, тогда я, с вашего позволения, начну тот рассказ, который, собственно меня и привел сюда. Мне сейчас очень нужно, чтобы меня просто выслушали, а все мои немногочисленные подруги если не умерли, то жалуются на слух. А если со слухом все более-менее, то им точно не до моих воспоминаний. У всех их и своих проблем в жизни с лихвой хватило… Так я вот решилась нанять того, кто все-таки сможет выслушать историю моей жизни, если конечно вы не возражаете?

Я, возражаю? Ну уж нет. Я только могу возражать против слова «нанять», но и то, об этом не сейчас.

Мое сердце учащенно забилось, искренне радуясь привалившей работе, да еще столь неожиданной. Я чувствовала, что получу море удовольствия от путешествия во времени, пусть и не заработаю при этом ни копейки.

- Василина Степановна, опуская банальные слова «в этом и заключается моя работа», я с удовольствием выслушаю вас. Мне правда, очень интересно.

Я моментально представила себя в таком почтенном возрасте, со своими оглохшими Анфисой, Ангелинкой, Каролиной, Лизой, дай Бог дожить, и мне вдруг стало страшно. А если мне тоже не с кем будет поделиться? Вдруг история моей жизни тоже никому не будет нужна и интересна? Это, наверное, слишком больно. Да и страшно, наверное. Это сейчас мы с девочками с азартом чешим языками, нам все друг о друге интересно, а что с нами станет через лет ммм… сто? Да уж, об этом я как-то никогда не задумывалась, и, наверное, пока повременю.

- Тогда я, Наденька, начну. Так хочется свою жизнь по запчастям перебрать. Вспомнить, простить, забыть, отпустить… А то ведь дома хоть волком вой, все о Юрочке напоминает, а разве я могла знать в юности, что доживу до того момента, когда не будет его рядом. Когда не кому будет меня пожалеть. Когда не с кем будет повздорить. Когда не кому будет сказать «с добрым утром» и «спокойной ночи». Скажешь, у меня ведь есть дети и внуки. А что они? У них свои жизни. Они создают свои истории, и я их за это ни в коем случае не осуждаю. Так должно быть, все люди должны полноценно проживать свою собственную историю. Я не хочу никому быть обузой. А единственный человек, который с благословения небес должен был быть всегда рядом, который и в горе и в радости, это твоя вторая половинка. Муж и был моей личной историей, моей радостью, и только когда он покинул меня, я сполна ощутила всю «прелесть» одиночества. Если бы вы, Наденька, только представить могли, как это невыносимо больно, а слез уже почти не осталось…