Морин Чайлд - Волшебство его ласк

— Ладно, — произнесла Изабелла. — По‑моему, это разумно.

Казалось, она успокоилась, поэтому Уэсли решил говорить дальше, не желая, чтобы она строила иллюзии.

— Не думай, что я изменю свое мнение. Я никуда не уеду. Кэролайн моя дочь, Белла, и я хочу, чтобы она знала об этом. Я собираюсь стать частью ее жизни, нравится это тебе или нет.

На ее лице мелькнуло раздражение. Она сделала глоток кофе и поставила кружку на стол.

— Я понимаю. Но ты тоже должен кое‑что понять, Уэсли. Я не позволю тебе причинить Кэролайн боль.

Ему стало обидно. Неужели она считает его монстром?

— Я не собираюсь причинять ей боль.

— Не умышленно, — быстро прибавила Изабелла. — Кэролайн маленькая девочка. Она не знает, как защитить свое сердце и не привязаться к тебе. Если она привыкнет к тебе, то ей будет больно, когда ты с ней расстанешься.

Уэсли не понаслышке знал об ответственности, но вдруг это чувство стало гораздо серьезнее. Уэсли не может игнорировать своего ребенка. Но в то же время он нарушит свои принципы никогда ни к кому не привязываться. Он знал, что есть опасность пострадать. Но Кэролайн его дочь, а это все меняет.

— Я здесь потому, что я так хочу, — сказал он, наклонил голову набок и посмотрел на Изабеллу. — Я приехал не для того, чтобы мельком взглянуть на нее, а потом исчезнуть. Я запускаю новую линию товаров, и мне придется вернуться в Техас, но я планирую постоянно быть рядом с Кэролайн, а ты, похоже, этого не понимаешь. Странно, что я оправдываюсь, хотя делать это следовало бы тебе.

— Я не хотела тебя обидеть, — тихо произнесла она. — Я просто хочу убедиться, что ты понимаешь: как только Кэролайн тебя полюбит, это будет навсегда. Ты можешь непреднамеренно заставить ее страдать.

— Ты по‑прежнему считаешь, что я здесь проездом? — заметил Уэсли.

— Нет. — Изабелла отрывисто рассмеялась, но смех был грустным. — Я знаю, что спорить с тобой бессмысленно.

Уэсли кивнул:

— Значит, мы поняли друг друга. — Он отпил кофе. — А теперь рассказывай!

— Я не знаю, с чего начать.

— С начала. — Уэсли поставил кружку на стол, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. — Если ты богата, с какой стати ты начала на меня работать?

— Разве богатые не могут работать? — прищурившись, обиженно спросила она. — У тебя есть деньги, но ты бываешь в офисе четыре дня в неделю. Даже в Ройяле ты большую часть своего времени говоришь по телефону с отделом маркетинга или отделом по связям с общественностью. Разве это нормально?

Уэсли поерзал на месте. Вероятно, она права, но он не собирается это признавать.

— Это моя компания, — сказал он.

Изабелла покачала головой:

— Это не единственная причина. Ты богат. Ты можешь нанять управляющего. Но ты наслаждаешься работой. Я тоже ею наслаждаюсь.

Трудно спорить с истиной.

— Ладно, в этом я тебе поверю.

— Спасибо большое, — сказала Изабелла.

— Но зачем ты лгала, получая работу? Зачем скрываться под вымышленным именем? — Он обхватил руками кружку с дымящимся кофе и стал наблюдать за Изабеллой.

— Я хотела получить работу самостоятельно. — Она вздохнула и откинулась на спинку стула, лениво вращая кружку в руках. — Оставаясь Грейстоун, я могла войти куда угодно и получить что угодно. Мои родители любили помогать мне и моим братьям. Вот я и решила сменить имя, чтобы доказать, на что я способна.

— Доказать кому?

Она посмотрела на него:

— Самой себе.

Уэсли понимал ее и даже восхищался ею. Слишком много людей на месте Изабеллы пользовались бы своим именем, чтобы получить то, чего они хотят и когда хотят. Он сталкивался с этим постоянно, даже в Ройяле, где превыше всего ценились традиции и наследие семей. Восхищение, которое он испытывал к Изабелле, чертовски разозлило его, потому что он не хотел испытывать к ней подобных чувств.

Изабелла лгала ему несколько лет. Она намеренно скрывала от него ребенка. Поэтому он предпочитал чувствовать к ней сдерживаемый гнев.

Уэсли сердито произнес:

— Бросив работу и уехав из Техаса, ты не удосужилась сказать мне, что беременна. Почему?

— Ты знаешь почему, Уэсли, — сказала она, медленно качая головой. — За несколько недель до того, как я узнала о том, что беременна, у нас с тобой состоялся разговор. Ты помнишь?

— Смутно. — Он вроде бы помнил, что как‑то вечером она говорила о будущем. О детях. О семье.

— Ты помнишь, — тихо прибавила она, пристально глядя в его лицо. — Мы были в постели, разговаривали, и ты сказал мне, чтобы я не рассчитывала на постоянные отношения с тобой.