Полина Иванова - «Мишка» [СИ]

— Из-за тебя, мне попало, не думай, что на физкультуре отвяжешься от меня, — он прошипел это и ушёл. Я поджала губы и готовилась к мячику, который сто процентов попадёт мне в голову.

В женской раздевалке я никогда не переодевалась, поэтом направилась в туалет. Надевая майку, я увидела на животе маленький синяк, дотронувшись, я не почувствовала боли.

По дороге в спортивный зал, я всё ещё была в раздумьях. Откуда он взялся? Нет, ну правда, я же не падала и тем более не дралась.

— Осторожней! — крикнул Эндрю, и я посмотрела на него. Это было так быстро, мгновенно. Когда я привыкну к их заскокам?.. В мою голову полетел мяч. Удар был не сильный, но я упала на пол… Темнеет в глазах. В моём организме мгновенно появилась усталость. Я увидела, как ко мне подбегают, но потом в глазах жутко стало темно. Слишком… Я отключаюсь.

— Амелия? — меня окликает родной голос папы, и я с удовольствием открываю глаза. Понимаю, что нахожусь, дома и облегченно вздыхаю. — Мне нужно съездить за продуктами, — признаётся он и одевает верхнюю одежду. Я киваю и пытаюсь привыкнуть к свету. — Тебе кто-то звонил, — напоследок кричит отец и выходит.

Я осматриваюсь и вижу на тумбочке телефон, дотягиваюсь и, разблокировав его, смотрю на дисплей. Пять пропущенных и семь «смс» от «мишки». Телефон снова завибрировал, звонил «мишка».

— Да? — сухо ответила я.

— Наконец-то! Я с ума сошёл, где ты была? — послышался звонкий голос, что я даже улыбнулась.

— Разве это важно?

— Амелия, открывай дверь, я пришёл проведать тебя.

Разговор прерывается, а в дверь стучат. Я устало встаю и всё ещё чувствую боль в голове. Медленными шагами, я направляюсь к двери. Ноги сложно оторвать от пола, поэтому я шуршу тапочками, наконец, дохожу до двери и открываю её.

— Амелия? — «мишка» быстро входит в дом, пока я облокачиваюсь об стенку и смотрю, как он раздевается. — Иди сюда, — он берёт меня на руки и несёт в гостиную. Сажает на диван и приземляется рядом.

— С тобой всё нормально? — он держит меня за руку и его взгляд устремлён на мою шею. — Что это? — я вопросительно смотрю на него. Беру с тумбочки маленькое зеркальце и смотрюсь в него. На шее находится маленький синяк, чёрт, откуда они у меня?

— Тебя кто-то бьёт? — он морщится от этой мысли, а я кладу голову на его плечо. Закрываю глаза и вспоминаю, что произошло со мной. Вздрагиваю, когда вспоминая этот крик: «Осторожней» и как меня летит мяч. Это же было всё специально. Он крикнул мне это, чтобы я остановилась и посмотрела на меня, так легче было кинуть мяч.

— Почему ты такая бледная и худая? — он берёт мою лицо в руки, а я закрываю глаза, мне не открыть их, усталость вселилась в меня. — Амелия, — он дотрагивается до моих губ, так легко и нежно. — Что с тобой?

Я утыкаюсь ему в плечо и начинаю засыпать.

Мои глаза нехотя открываются, и я осматриваю комнату. Узнаю противный запах и понимаю, что я в больнице. В носу кислородные трубки, а в руке находится игла от капельницы.

В палату заходит папа, он пожимает губами, я вижу, что его глаза красные и в некоторых местах мокрые. Он садится рядом со мной и улыбается, но я не могу назвать «это» улыбкой. Ему больно.

— Я знал, что с тобой что-то не так, — он взял мою руку в свою и сглотнул. — Ты догадывалась, что больна?

Я отрицательно мотаю головой, а отец вздыхает.

— У тебя лейкемия, — вдруг говорит он, и я несколько минут просто смотрю на него. Я больна, а это значит, что я не смогу наслаждаться жизнью, как это делают обычные люди.

— А где «мишка»? — спросила я, нахмуривая бровки.

— Кто?

— Тот парень, который приходил ко мне биология делать.

— Он уехал домой, когда я приехал. Сказал, чтобы я позвонил ему, если тебе станет лучше. Но может, ты сама позвонишь.

— Сколько мне здесь находиться?

— Две недели.

Целый вечер я думала над моей болезнью. Теперь всё понятно, откуда у меня кровь, синяки и усталость. От лекарств, которые мне прописали, вроде стало лучше. Но я не уверена, что полностью излечусь. Ближе к ночи, я взяла мобильный телефон, и набрала знакомый номер.

— Да? — слышу серьёзный голос «мишки» и усмехаюсь. — Амелия? Как ты?

— Я уехала на две недели к маме, думаю, здесь будет лучше. Это стресс, ничего серьезного, — из глаз почему-то брызнули слёзы. Я не любила врать близким мне людям. Слабость охватила меня с ног до головы.

— Ох, это хорошо, я рад. А что за синяки?

— Упала, да… Потом объясню, — сказала я, но сама не знала, как буду объяснять ему.