Ольга Луценко: Полчаса для мамы (сборник)

– А тогда, дедушка, что скажешь, если я сбегу завтра? – раззадорился Кирилл.

– Не сбежишь, – старик снял с кровати покрывало – Гнать буду, не уйдешь.

Утро ворвалось в дом стремительно, выгоняя прочь остатки ночных сумерек. Но подушка была такой мягкой, а наволочка слегка похрустывала от крахмала, что вставать совсем не хотелось. На печи мурлыкал огромных размеров кот. Вообще все в этом доме было огромным – печь, стол, лавки, кот, бабочка с красными крыльями, конь Митрофан и сам хозяин, седой старик, которого все звали Кощеем Бессмертным…

Кирилл сел на постели. Ноги до пола не доставали – кровать тоже была огромной. В доме никого не было, только часы на стене громко отбивали своё «тик-так». Дверь распахнулась. Кощей Бессмертный возник на пороге в лучах утреннего солнца, от него пахло свежескошенной травой и медом.

– Проснулся, соня? – громогласно зарокотал он. – Вставай, умывайся, будем завтракать!

Студеная вода из настоящего колодца-журавля окончательно прогнала сон, и Кирилл сидел за столом, уплетая свежую булку с молоком и медом. В самом углу, под потолком дремала все та же серая бабочка. Нарядные красные крылья ее были аккуратно прикрыты сверху бархатными, серыми, словно плащом.

– Дедушка Кощей! – в восторге воскликнул Кирилл. – Смотри, а бабочка-то не улетела!

Кощей улыбнулся:

– А куда же ей лететь? Мы с ней давно вместе живем, сроднились уже. Она, как душа в этом доме, сказку хранит…

– А кот? – Кирилл посмотрел на рыжего мурлыку.

– А что кот? Кот тоже ее знает и не обижает. Поел? Пойдем-ка, с Митрофаном прогуляемся. Или ты торопишься?

– Я? – Кирилл замялся. – Нет, я еще побуду тут немного!

Они вышли во двор. Старик вывел из загона коня, накинул на него уздечку и кивнул Кириллу:

– Пойдем!

Митрофан послушно шел ссади.

– Дедушка, – Кирилл оглянулся на гнедого с проседью коня. – А почему ты с ним гуляешь, как с собачкой, на поводке?

– Слепой он, – ответил Кощей.

– Как слепой!? Отчего слепой?

– Старый потому что, – тихо проговорил Кощей Бессмертный. – Его списали, хотели усыпить, да я не дал. Он, Митрофан-то, верой и правдой свой век людям служил, за что же его в расход? Эдак и меня списывать пора, я ведь тоже старый…

– Но ты же – Бессмертный! – Кирилл улыбнулся.

– И то верно – Бессмертный! – хитро подмигнул старик.

Солнце незаметно поднялось вверх, над лесом, выпуская свору солнечных зайчиков на березовую листву. Птичий гомон несмолкающим хором висел в воздухе, иногда его рассекала барабанная дробь дятла, присевшего позавтракать на кряжистую сосну. А вот, перекатываясь эхом, донеслось звонкое «ку-ку».

– Ну-ка, Кирилл, знаешь, что нужно спросить? – Кощей улыбнулся одними глазами.

– Дедушка! – засмеялся в ответ мальчик. – Знаю! Только я уже большой!

– А ты, все равно, спроси!

– Хорошо. – Кирилл сложил ладони у рта рупором – Кукушка, Кукушка! Сколько мне лет жить?

Кукушка громко и непрерывно залилась своим «ку-ку» на весь лес, подключая к этому подружек.

– О! Это хорошо! – Кощей потрепал Митрофана по крепкой шее. – Долгий век проживешь и не один будешь!

– Дедушка Кощей! – прищурился Кирилл – А ну-ка теперь ты спроси!

– Да как же я? – старик вдруг перестал улыбаться. – Она со счету собьется…

– А ты все равно, спроси! – приставал Кирилл.

– Эй! Подружка Кукушка! – громко, но как-то грустно, позвал Кощей. – Сколько мне жить осталось?

Кукушка вовсе не по-птичьи фыркнула и улетела.

– Дедушка! – расстроился Кирилл – Ты еще спроси! Это она куковать устала!

– Нет, Кирилл. – сказал старик – Это она просто не знает, что сказать. Видать, я чужой век живу, я же – Бессмертный…

Они вышли на поляну. Прямо посередине виднелись заросший крапивой деревянный настил, ведущий к каким-то замшелым опорам.

– Что это? – спросил Кирилл.

– Это старый мост, – ответил Кощей. – Точнее – то, что от него осталось. Когда-то здесь проходила дорога, люди ездили в город. А потом построили новый мост, выше по реке. Ты по нему проезжал, когда к нам ехал. А старый мост стал не нужен, вот он и развалился со временем…Все старое разваливается, но больше от ненадобности, чем от времени…

– А почему новый мост построили так далеко? Здесь же ближе было бы до станции!

– А потому, что здесь лес, деревья большие, старые. Новую дорогу трудно было бы здесь прокладывать.

Кирилл подошел к самому краю широкого, заросшего кустарником и крапивой, оврага. Далеко внизу, среди камней, протекала речка. Под новым мостом она текла широко, полноводно, радуя отдыхающих песчаными пляжами. А здесь она, словно пряталась от людей в зеленых зарослях, перескакивала с камня на камень, звонко отзываясь эхом по всему оврагу. Остатки старого, деревянного моста возвышались над оврагом, пугая своей дряхлостью.