Евсей Кац - Америка – опасная страна

В конце концов все наладилось. Пальцы сами по себе разжались, и я выбросил железяку на мусор. Единственное, что напоминало нам о том событии, это медицинские счета. Их присылали нам мужчины, которые иногда неосторожно протягивали моей жене руку для пожатия.

Однажды жена пришла домой поздно. Ее глаза горели, как у Анны Каренины после первого свидания с Вронским. Я сразу заподозрил что-то нехорошее.

– Я прыгнула с моста, – торжественно сказала она.

– Прямо в песочницу? – усмехнулся я., подразумевая полуметровой высоты пластмасовый мостик на детской площадке неподалеку.

– Это был банджи джампинг [6] Банджи джампинг (англ.) – прыжок с большой высоты со страховочной веревкой. , – продолжила жена, не замечая моей иронии. – Мы с Полиной долго летели взявшись за руки в бездну. Теперь мы все хотим попробовать парашют. Представляешь, Кетрин, Полина, Лиза и я образовываем в небе звезду.

– Представляю, – прошептал я и внутри у меня все похолодело от страшного предчувствия.

– Кстати, для звезды нам нужен пятый партнер. Мы решили взять тебя. Ты же сам хотел, чтобы у нас были общие воспоминания.

Грузман забежал к своей хорошой знакомой Людмиле.

– У меня только полчаса: жена за продуктами послала. Постели не надо. Давай прямо здесь на ковре.

Через десять минут он уже одевался.

– Найди мне мужа, – попросила Людмила.

– Где телефон? – спросил Грузман. – Я Лехе позвоню.

Он набрал номер.

– Леха, ты жениться хочешь? – спросил он и, повернувшись к Людмиле, сказал. – Hе хочет.

У порога он обернулся. Людмила так и осталась лежать с задранной юбкой.

«Как-то нехорошо получилось», – подумал Грузман.

Он вернулся и опять позвонил.

– Борис? Выручи. Нет не деньги, так пустяк. Женись. На ком? Да есть тут одна.

– Сколько ты зарабатываешь? – спросил он у Людмилы.

– Прилично, – ответила та.

– Тебе хватит, – сказал Грузман Борису. – А детей сколько?

– Один, – сказала Людмила.

– Детей совсем почти ничего. Ну как, согласен? Не тяни кота за хвост. Вот зануда. Вот так бы сразу! Он согласен.

– Ой, – растерялась Людмила. – А я даже не накрашена.

«Надо спешить, – посмотрев на часы, подумал Грузман. – Надо спешить делать добро.»

И он поехал в магазин покупать продукты.

Когда мне бывает тоскливо и одиноко, я звоню своим друзьям, которых у меня много. То есть три. Это Юрка, Том и Бронислава. Сперва я набираю Юркин номер. Это очень длинный номер, потому что Юрка живет теперь в какой-то незнакомой мне стране. То ли в Кабардино-Чувашии, то ли в Объединенных Молдавских Эмиратах. Звонить туда из Америки очень дорого, но чего только не сделаешь, чтобы услышать голос старого друга.

– Привет, Юрок, – говорю я тихо, так как не знаю, который сейчас там час. Вдруг ночь, и я своим радостным криком разбужу Юркину жену и детей. Есть ли они у него, мне неизвестно, но излишняя вежливость никогда не помешает.

– Кто это? – нервно спрашивает Юрка.

– Да это я, – отвечаю я и сразу, чтобы не томить Юрку, напоминаю ему о самом ярком событии в нашеу дружбе. – Помнишь, на свадьбе в студенческом общежитии мы жениха напоили и уложили спать в ванну в женской душевой? Утром девушки пришли принимать душ, разделись, а он подымается. Вот смеху то было! Нас еще за это из института исключили.

– Не помню, – после некоторого раздумия говорит Юрка.

– Ну как же, – говорю я. – Институт еще был в таком большом сером здании.

– А-а, припоминаю. Не ты ли, козел, с этой чушью звонил мне год назад?

На этом наш с ним разговор обычно заканчивается. После Юрки я всегда звоню Тому. Хочется быть узнанным. Хочется чтобы кто-то радостно выкрикивал твое имя и спрашивал, как ты поживаешь и почему не звонишь. Все это делает Том. Он продает пылесосы. Каждый может позвонить ему, назвать свое имя, и тогда Том с энтузиазмом воскликнет: «Хелло, такой-то! Как поживаешь?» Затем он начнет рассказывать, какие замечательные у него пылесосы и станет уговаривать их купить. Я всегда обещаю Тому подумать и перезвонить. Я знаю, что он ждет этого с нетерпением.

И, наконец, я звоню Брониславе. Бронислава – это ее не настоящее имя, а конспиративная кличка, которую я ей присвоил. Я сделал это, чтобы ненароком где-нибудь не проговориться. А настоящее ее имя Шерон Стоун. Может это имя тоже ненастоящее и ее папаша был не Стоуном, а Амброзини или Перельмутером, но под именем Стоун ее знает весь мир. Ее телефон мне под большим секретом дал человек, который назвался ее личным водопроводчиком. Я заплатил ему за это триста долларов. Он предупредил меня, чтобы я держал этот телефон в страшной тайне, потому что охотников звонить ей очень много, и, если они начнут ей надоедать, она быстренько поменяет номер – и я потеряю свои деньги. Еще он пытался продать мне туалетную бумагу из ее персонального туалета, но что мне вещи, пускай даже дорогие!